Острие копья

– Может, то, что я вам сказал, что-то значит для вас, а может, и ничего не значит, но считал нужным немедленно сказать вам, как только сам узнал. Если это вам поможет, я буду очень рад, но хотел бы рассчитывать на взаимность. Как вы на это смотрите? Мне тоже иногда бывает нужна помощь. Скажите, то, что вы обратились к Ниро Вульфу с такой странной просьбой, это связано с подарком вашей матери?

Кажется, она обрела наконец дар речи, ибо вдруг сказала:

– Я не верю, что вы можете сказать мне неправду. Это было бы слишком жестоко.

– Да, я не стал бы вам лгать. А если бы и пошел на такое, то теперь вам бояться нечего, потому что я знаю о подарке, и вы можете смело, не впадая в панику, ответить на мой вопрос. Значит, именно это так мучило вас все время?

– Да, – ответила она, – То есть… Да, это.

– Понимаю, ваша матушка бывает непредсказуема, у нее странные фантазии в отношении вашего отца, она дарит ему набор клюшек к дню рождения… А что еще?

– Ничего. – Она сняла руку со спинки стула, но тут же снова ухватилась за нее. – Мистер Гудвин, я, пожалуй, сяду, – тихо промолвила она.

Я поспешил к ней, взял ее за руку, ногой осторожно пододвинул ей стул и, не отпуская ее руки, ждал, когда она опустится на него. Сев, она закрыла глаза. Я молча ждал, когда она придет в себя.

– Вы правы, я должна успокоиться, – наконец сказала она. – Я нездорова. Все от переутомления. Это началось давно. Я всегда считала мою мать прекрасным человеком, я по-прежнему так о ней думаю, более того, я уверена в этом. Но все так ужасно! Доктор Брэдфорд думает, что теперь, когда умер отец, она выздоровеет и с ней никогда не повторятся эти… состояния. Но как бы я ни любила ее, это слишком дорогая плата. Нам было бы куда лучше без современной психологии. Она раскрывает нам ужасные вещи о нас самих. По настоянию отца я стала изучать ее.

– Но теперь хоть в одном вы можете быть уверены. И выбросить все сомнения из головы.

– Да. Но я еще не способна осознать это, понимание придет потом, я знаю. Я хочу поблагодарить вас, мистер Гудвин, я очень виновата перед вами. Вы считаете, что моя мать не имела никакого отношения… что она не могла?..

– Я утверждаю, что девятого апреля, когда ваш отец получил в подарок набор клюшек, в нем не было и не могло быть той, которая стала потом причиной его смерти. Она была изготовлена лишь месяц спустя.

– Вы уверены в этом?

– Абсолютно уверен.

– Что ж, это честная сделка, – сказала она и, подняв на меня глаза, попыталась улыбнуться.

Я восхищался ее мужеством, понимая, чего стоили ей ее сомнения и ночи без сна. Каждый, у кого есть хоть капля совести, на моем месте встал бы, откланялся и оставил ее в покое. Но интересы дела превыше всего, и я не мог позволить себе упустить такой шанс. Она уже успокоилась, и было самое время попросить ее о помощи, чтобы развязать еще один крепкий узелок.

– Вы не могли бы мне сказать, кто вынул из машины сумку с клюшками и куда она потом подевалась? – прямо спросил я.

– Смолл вынул ее из машины, – не колеблясь, ответила девушка.

Сердце радостно екнуло, как тогда, когда я увидел на лице Вульфа первые признаки того, что его хандра проходит. Теперь-то она мне все расскажет, подумал я и, не давая ей опомниться, спросил:

– Куда он ее отнес?

– Наверх, в кабинет отца.

– Кто взял ее потом из кабинета?

– Я, в субботу вечером, после того, как нас посетил мистер Андерсон. В воскресенье его люди произвели у нас обыск. Они искали сумку с клюшками.

– Куда же вы ее спрятали?

– Я отвезла ее в Территаун, там села на паром и на середине реки бросила сумку в воду. Я предварительно набила ее камнями.

– Вам повезло, что вас не выследили. Вы, надеюсь, хорошо осмотрели клюшку номер один, разобрали ее на части?

– Мне было не до того, я очень спешила.

– Вы не осмотрели клюшку? Вы даже не вынули ее из сумки?

– Нет.

Я изумленно глядел на нее.

– Я был лучшего о вас мнения, мисс Барстоу. Не думал, что вы окажетесь такой дурой. Вы обманываете меня.

– Нет, нет, мистер Гудвин! Это правда.

Я все еще не мог прийти в себя.

– Значит, вы проделали все это, даже не поинтересовавшись клюшкой? О, женщины! А что в это время делали ваш брат и доктор Брэдфорд? Играли в бильярд?

Девушка покачала головой:

– Они к этому не имеют никакого отношения.

– А теперь доктор Брэдфорд утверждает, как вы сказали, что вашей матери станет лучше…

– Но если он так думает… – Она остановилась. Я совершил ошибку, упомянув о её матери. Она снова замкнулась. После минутного молчания она наконец подняла голову и посмотрела на меня. Я впервые увидел в ее глазах слезы, две слезинки, повисшие на ресницах.

– Вы просили, мистер Гудвин, сделать шаг навстречу. Я его сделала.

Что-то в ней, возможно, слезинки на ресницах, делало ее похожей на испуганного ребенка, который стремится быть храбрым. Я невольно протянул руку и ободряюще коснулся ее плеча.

– Вы молодчина, мисс Барстоу. А теперь я оставлю вас в покое.