Острие копья

Для него это означало пить пиво. Я собрал мальчишек и повел их на кухню. Конечно, арбуз был целехонек. Как я и думал, Фриц к нему не притронулся. Я разрезал его на четыре части и угостил ребят. Фриц в ответ на звонок хозяина устанавливал на подносе стакан и две бутылки. Когда он вышел в холл, я заметил, что он направился не в кабинет, а к лестнице наверх. Я посмотрел на часы. Без двух минут четыре. Черт побери, он, несмотря ни на что, и здесь умудрился уложиться в регламент! Я оставил мальчишек доедать арбуз, а сам поспешил перехватить хозяина, пока он не вошел в лифт.

— Поблагодари мальчиков от моего имени, уплати им, как положено, но не переплачивай, я человек прижимистый, и развези их по домам. Позвони в контору Е. Д. Кимболла и узнай, когда он вернется из Чикаго. Думаю, он все еще жив. Благодаря проницательности или везению, он уехал за тысячу миль от своей судьбы. В случае, если он уже вернулся, немедленно привези его сюда. Мешкать нельзя.

— Хорошо, сэр. Не кажется ли вам, что эти новости, дойдя до ушей прокурора Андерсона, порядком расстроят и огорчат его, а? Не предупредить ли мальчишек, чтобы помалкивали?

— Нет, Арчи. Всегда благоразумней полагаться на силу инерции. Это величайшая сила в мире.

Когда я вернулся в кухню, Фриц уже угощал всех яблочным пирогом.

13

Когда я развозил мальчишек в разные концы Вестчестера, у меня мелькнула нелепая мысль заехать к Мануэлю Кимболлу и спросить у него, хранил ли его отец свои клюшки в клубе и нет ли у Мануэля ключа от его шкафчика. Уверен, ему не удалось бы на сей раз ограничиться вскидыванием бровей вместо ответа. Я почти был уже готов пообещать ему пару тысяч вольт напряжения.[5] Но тут же понял, раз это так, то в наших интересах будет, если он останется в неведении. Но, с другой стороны, чтобы арестовать и осудить Мануэля Кимболла, нужны более веские доказательства, чем то, что он действует мне на нервы.

Я поборол еще одно искушение. Мне хотелось заглянуть к Андерсону и предложить ему пари на десять тысяч долларов, что никто не убивал Питера Оливера Барстоу. Но Вульф наверняка начал игру в прятки. В течение двух дней лишь он, я да еще тот, кто сделал это, знали, что Барстоу был убит. Теперь опять мы двое, убийца да мальчишки, подносчики мячей в гольф-клубе, знали, что Барстоу был убит случайно.

Когда я наконец высадил последнего мальчишку на его улице, я все же завернул перед закрытием в клуб «Зеленые луга». Мне хотелось порасспросить о шкафах в гардеробной, но, приехав в клуб, я вдруг испугался, что могу испортить все дело. Все уже знают, что Барстоу не хранил свои клюшки в клубе, и мой интерес к шкафам может показаться подозрительным. Поэтому я немного поболтал с мистером, в ведении которого были мальчишки, и зашел поздороваться к управляющему. У меня была слабая надежда, что я могу здесь встретить Мануэля Кимболла, но его нигде не было видно.

Мануэль говорил мне, что у его отца брокерская контора в Нью-Йорке на Перл-стрит. Когда после четырех я позвонил туда, мне ответили, что мистер Кимболл прибывает завтра, в пятницу, экспрессом. Не получи я такого известия, я, может быть, и начал свои расспросы в Вестчестере, пошатался бы, когда стемнеет, вокруг дома Кимболлов, заглянул бы в окна. Но узнав, что Кимболл-старший возвращается завтра, решил, что лучше всего набраться терпения. Я сел в машину и отправился домой.

После ужина Вульф заставил меня еще раз прочитать мою запись встречи с Мануэлем, и все, что говорили о нем Ларри и Сара Барстоу, а такого было всего ничего. Мы с Вульфом еще побеседовали, сопоставили наши впечатления, потом даже договорились до того, что подмена клюшек была сделана сознательно и убийцей Барстоу мог быть Кимболл-старший. Но, конечно, это была ерунда. Я позволил себе пару нелестных замечаний в адрес Мануэля, но когда Вульф потребовал от меня более серьезной характеристики, вынужден был сознаться, что у меня нет против него не только никаких улик, но и причин для подозрения. С таким же успехом можно было бы подозревать любого из членов клуба, имеющего доступ к шкафам в гардеробной.

— И все же, — не сдавался я, — будь он моим сыном, я бы отправил его в длительное путешествие, куда-нибудь подальше, и лучше всего без возвращения.

Прежде чем мы разошлись по своим комнатам, Вульф набросал для меня программу действий на завтрашний день.

Первый ее пункт не привел меня в восторг, но я знал, что Вульф прав. Мальчишки, конечно, не удержатся и все разболтают, это дойдет до прокурора Андерсона, так что лучше будет, если мы скажем ему сами, и как можно раньше, тем более что все равно он узнает. Я успею выполнить эту миссию доброй воли и вовремя попаду в контору Кимболла, куда он приедет прямо с вокзала.