Острие копья

— Итак, вы считаете, что лучший способ поймать хитрого и умного убийцу, какому когда-либо удавалось обставить меня, это устроить на Салливан-стрит детскую игру в «блошки»? Вы хотя бы предупредили меня об этом? Я бы тогда упоминал Даркина в своих молитвах. Выходит, я только на это и гожусь. Что собирается там делать Даркин? Поймать Анну с клюшкой?

Вульф укоризненно погрозил мне пальцем.

— Возьми себя в руки, Арчи. Нечего меня поддевать и нечего придираться. Я всего лишь гений, а не Господь Бог. Гений может разгадывать неразрешимые загадки и делать их достоянием гласности. Один только Господь может загадывать их нам. Я прошу прощения, что не сказал тебе о Даркине. Моя голова была слишком занята. Я позвонил ему вчера, когда ты ушел на прогулку. Он не собирается ловить Анну, он охраняет ее. Когда она в доме, она как бы в безопасности, когда же выходит, всякое может случиться. Я не думаю, что Мануэль Кимболл будет предпринимать решительные шаги до тех пор, пока не убедится, что ему не грозит расплата за первую попытку, хотя и не удавшуюся не по его вине. Следует отдать ему должное — все было задумано и выполнено превосходно. А что касается нас с тобой, Арчи, то у нас нет иного шанса, кроме мисс Фиоре. Умный — это слишком мало для оценки Кимболла-младшего. По-своему он даже уникален. Лучший способ победить плохое настроение в дождливый день — это поразмышлять над хитроумным планом нашего героя. Он не оставил нам шансов, кроме одного — мисс Фиоре. А Даркин должен сохранить нам ее.

— Хорошо сказано «сохранить». Поместить в стеклянную банку и закупорить крышкой.

— Что ж, крышку всегда можно снять и откупорить банку. Что мы и сделаем. Но пока это подождет. Мы должны узнать все, что произошло пятого июня. Кстати, у нас где-нибудь записан телефон Марии Маффеи? Отлично. К слову, мы еще не знаем, что так истово охраняет от нас Анна Фиоре. Если это пустяк, мы откажемся от атаки и перейдем к осаде. Человек, замысливший такое непростое дело, как убийство, не может все предусмотреть до мельчайших мелочей, а они-то и будут ахиллесовой пятой. Он, конечно, постарается их получше замаскировать, и тут главное — терпение, большее, чем у него, и большая изобретательность. Что касается молодого Кимболла, то их ему не занимать. Если мисс Фиоре прячет от нас жемчужину, которую мы ищем, я искренне надеюсь, что он об этом не узнает. Если же узнает, то девушка обречена.

— Даже если ее охраняет Даркин?

— Трудно уберечь человека от внезапного удара молнии. Мы только увидим, как она сверкнет. Я объяснил это Фреду Даркину. Если Мануэль просто убьет девушку, мы тут же схватим его. Но я уверен, что он на такое не пойдет. Вспомни обстоятельства, при которых он послал ей эти сто долларов. В тот момент он не мог предполагать, что Анна знает что-то, что может связать его с Барстоу, иначе он поостерегся бы делать этот нелепый жест и не послал бы ей деньги. Видимо, он знал всего лишь имя девушки. Может, Карло Маффеи упомянул Анну в разговоре, сказал что-то о ее характере, о каких-нибудь мелочах, которые она могла заметить и которые вели бы к Мануэлю Кимболлу. Поэтому после убийства Маффеи он решил рискнуть сотней долларов, чтобы подстраховаться на всякий случай. Если мое предположение верно и мисс Фиоре ничего не знает, помимо того, что уже известно Мануэлю Кимболлу, нам предстоит длительная осада. Сол Пензер отправится в Южную Америку, я уже предупредил его вчера по телефону. Твоя программа действий — она у меня в голове — будет сложной и довольно трудоемкой. Жаль, конечно, но у нас не будет прямых улик против Мануэля Кимболла. Первую часть загадки мы разгадали благодаря роковому для Мануэля повороту событий и моей, казалось бы, неоправданной настойчивости при допросе мисс Фиоре по всяким пустякам.

Вульф умолк. Я встал и потянулся.

— Этот тип паршивый даго,[7] вот все, что я могу сказать.

— Нет, Арчи. Мистер Кимболл — аргентинец.

— Для меня он даго. Пойду выпью молока. Принести вам пиво?

Он отказался. Я встал и вышел в кухню.

Мне сразу стало легче. Временами самоуверенность моего хозяина раздражала меня настолько, что у меня начиналась мигрень, но бывало, что она действовала как успокаивающее прикосновение легких женских пальчиков к усталому лбу. Сегодня был именно такой случай. Насладившись молоком и печеньем, я отправился в кино, и на этот раз видел все, что происходило на экране. Когда я возвращался домой, дождь лил по-прежнему.

Утро следующего дня выдалось на редкость пригожее. Даже в Нью-Йорке после хорошего дождя воздух бывает свежим и ароматным, словно в лучах яркого солнца растворяются и исчезают миазмы огромного города — смрад выхлопных газов, запах скученности и нищеты из открытых окон, дверей, узких дворов-колодцев и лифтовых шахт. В такое умытое дождем утро дышится легко. Я решил воспользоваться этим в полную меру. В половине девятого я уже минул Бронкс и свернул на главное шоссе.