Острие скальпеля. Истории, раскрывающие сердце и разум кардиохирурга

Я отпраздновал спасение Стива сэндвичем с сосиской и яйцом. Когда «Риталин» начал действовать, я сразу почувствовал себя лучше. Мне нужно было провести операцию на слабом митральном клапане, но, к счастью для меня, свободной койки для второго пациента не оказалось. Однако мой настрой вскоре изменился. Когда я вышел из операционной поздним утром, Стив частично проснулся и начал вести себя беспокойно. Из-за отека мозга он был дезориентирован, смущен и взволнован; он начал кашлять из-за трахеальной трубки и тянуться к аппарату искусственной вентиляции легких. Он был крупным мужчиной, и контролировать его оказалось непросто.

Стимулятор «Риталин» студенты Оксфорда использовали для улучшения концентрации внимания, чтобы получить высокий балл на экзаменах. Я теперь принимал его ради своих пациентов.

Далее последовали дебаты, как следует поступить: позволить Стиву проснуться окончательно и извлечь эндотрахеальную трубку или ввести ему снотворное и обездвижить. В разгаре спора его левый зрачок сильно расширился. Понимая значение этого страшного симптома, мой друг-анестезист Джон, не отходивший от постели Стива, побежал ко мне в кабинет. Мы с ним вернулись, чтобы еще раз проверить зрачки. Медсестра Стива сказала, что, по ее мнению, правый зрачок тоже расширился. Я пал духом. Я надеялся, что холод и барбитураты ограничат отек вокруг места кровоизлияния.

Знала ли Хилари о таком зловещем развитии событий? Ей выделили палату для родственников, и она ушла туда, чтобы немного отдохнуть после волнительной ночи. Возможно, не стоило ничего говорить семье, пока у нас не появится четкой картины произошедшего. Нам требовалось срочно сделать Стиву компьютерную томографию головного мозга, что было нелегко для пациента, только что перенесшего операцию и подключенного к многочисленной аппаратуре. Капельницы, дренажи, провода и мониторы пришлось катить по больничным коридорам в отделение радиологии, после чего перекладывать обездвиженное тело с койки в аппарат. Без снимков мы не могли принять решение о том, как помочь Стиву. Я сам пошел в радиологическое отделение и стал умолять главного радиолога принять моего пациента в тяжелом состоянии.

Снимки показали тотальный отек головного мозга. В той области, которая пострадала во время инсульта, произошло кровоизлияние, которое, возможно, было связано с антикоагулянтами, введенными во время операции. Поврежденный мозг раздулся, как губка, впитавшая воду, только он еще был заключен в жесткую черепную коробку. У черепа есть отверстие в основании, через которое спинной мозг из позвоночного канала входит в полость черепа. Когда давление поднимается, мозговой ствол может опуститься в позвоночный канал, что грозит фатальными последствиями. Одним из признаков этой катастрофы являются расширенные зрачки. Мне требовался нейрохирург, который смог бы посмотреть снимки вместе со мной.

Это был нелегкий разговор. Ричард Керр, главный нейрохирург, за свою карьеру видел и делал все, и ему суждено было стать президентом Британской ассоциации нейрохирургов. Я попросил его снизить давление в мозге Стива, удалив верхнюю часть черепа. Краниотомия напоминает снятие верхушки вареного яйца, но только во время операции кость убирают в холодильник и возвращают ее на место, если пациент выживает. Ричард всегда был немногословен. Прежде чем он заговорил, я понял, что он считает случай безнадежным. Он сказал, что, даже если Стив выживет, он уже никогда не сможет работать врачом. Высока вероятность, что он даже не придет в сознание. Долгий промежуток между инсультом и операцией разрушил шансы Стива на восстановление. Однако это было в прошлом. Повернуть время вспять невозможно.

Я достал свой последний козырь. Я сказал, что Стив был моим старым другом и что я потратил целую ночь и много денег, пытаясь спасти его. Ричард застонал и снова стал рассматривать снимки.

«Ладно, ты победил. Ему нечего терять, но все нужно сделать быстро. Я отложу следующую операцию».

Уже через тридцать минут Стив лежал на операционном столе в нейрохирургическом отделении, расположенном в другом крыле больницы. Я сам привез его туда.

14:00. Хирург сдвинул скальп Стива назад и с помощью костной пилы срезал верхушку черепа, обнажив напряженный отекший мозг без пульсации. Мы смотрели на умирающий мозг. Ричард установил датчик внутричерепного давления и прикрыл его кожей. Затем мы вернули Стива в кардиологический блок интенсивной терапии, где ему и следовало находиться.

Поврежденный мозг Стива раздулся, как губка, впитавшая воду, только он еще был заключен в жесткую черепную коробку.