Острие ужаса

Увы, Феликс меня сразу расстроил:

— Понравившийся вам экземпляр, к сожеланию, отдать не могу. Точнее, вы не сможете использовать его в городе. А если еще точнее, у вас из-за этого возникнут серьезные проблемы.

— А у вас таких проблем конечно же нет? — От расстройства я позволил себе поворчать.

— Это моя земля и мои законы, — явно с детства заученной фразой ответил юный глава Старшей Семьи.

— И на законы города вы не влияете, — добавил я от себя.

— Почему же, — с плохо скрываемой гордостью сказал юноша. — Год назад мне удалось расширить правило трех.

— Какое правило? — чувствуя себя идиотом, переспросил я.

Впрочем, спросить все равно надо было — непроходимый дурак это не тот, кто ничего не знает, а тот, кто и не хочет знать либо стесняется спросить.

— Правило трех выстрелов без перезарядки для малых и средних парометов.

— И как вы продвинули этот вполне разумный закон?

— Я расширил его до четырех. Но это не отмена основного закона, а дополнение к нему. На новые образцы нужно разрешение, но, думаю, с вашими связями это будет несложно.

Тема свернула в нужную сторону, так что появилась возможность разжиться важной информацией:

— Вы говорили о строгости правила трех. Но я был свидетелем, как гномий экипаж палил очередями из крупнокалиберного паромета прямо в центре города, а через пару часов ездил себе как ни в чем не бывало.

— Вы там были? — приподнял брови Феликс, а затем сам же нашел объяснение: — Ах да, вы же тогда охраняли Мясника. И как ощущения?

— Далеки от приятных, — проворчал я, но, поняв, что суть вопроса была в другом, добавил: — Хотя и впечатляюще.

— Тут все просто, — снисходительно сказал мой собеседник. — Кланы, которые делают тяжелое оружие для города, получают разрешение на его использование в своих охранных отрядах. Порой их нанимают самые богатые граждане. Как видите, у нас есть вещи, которые запрещены потомкам основателей и разрешены простым горожанам.

— Ну прямо демократия, — тихо сказал я, но был услышан.

— Ну не совсем разнузданная. Насколько мне известно, тем мастерам, которые сделали паромет для других участников той перестрелки, их же соклановцы залили в горло расплавленное золото в качестве платы за предательство.

Круто, однако, обстоят дела с лицензионным и акцизным правом у бородачей!

Неожиданно за моей спиной кашлянул Аппий, и Феликс заторопился.

— Мы увлеклись, господин Бел, а дела не ждут. Рад был нашему знакомству, — с доброжелательной улыбкой сказал юноша и протянул мне руку.

Я знал, что подобный жест не очень распространен в этом мире, но раз уж предлагают…

Наше рукопожатие было встречено глухим ворчание здоровяка-охранника. Мажордом промолчал, но волна неприязни буквально окатила мою спину холодом. Ну и ладно, тут опять же справедлива поговорка о золотой монете.

— Юлий проводит вас к оружейнику, и тот подберет малый паромет в обмен на ваш и еще средний для временного пользования в походе. Его вы осмотреть не успели, но, уверен, вам понравится, — завершая наше общение, сказал Феликс и удалился месте с Аппием.

Ну а мне предстояло общаться с Юлием, который явно не был склонен к задушевным беседам.

— Позвольте поинтересоваться, почему Юлий? — спросил я у по-прежнему хмурого охранника.

От его желания убить меня прямо здесь и сейчас воздух в комнате буквально наэлектризовался. Причем даже сработал мой дар, но мне как-то удалось совладать с инстинктами и небрежно пожать плечами:

— Я просто спросил. Интересно же, откуда в Вадарак-ду взялось имя великого полководца.

Честно, у меня не было даже намека на желание подлизаться к здоровяку, но почему-то вышло именно так. Взгляд Юлия растерял злобу и наполнился любопытством.

— Какого полководца?

— Вы не знаете, кто такой Юлий Цезарь?

— Нет, — мотнул головой охранник и добавил: — Так меня назвала мать, но не смогла объяснить почему, а у хозяев не особо спросишь.

Странно, конечно, особенно учитывая легкий нрав юного главы семьи. Хотя все возможно. Здесь мы имеем дело с жесткой, веками отработанной иерархией, и даже добрый характер Феликса вряд ли что-то меняет. К тому же фривольное общение со мной тоже вполне объяснимо.

Несколько лет назад мне неожиданно открылась ранее неизвестная грань социальных отношений в родной цивилизации. Как и везде, в приютившем меня коллективе имелась четкая градация с пошаговой карьерной лестницей, и это было вполне привычно. Мое представление о строении социума дало трещину, когда к нам заявился специалист по оптимизации бизнеса. И дело даже не в его профессии, а в том, как он к ней относился. Парень мало того что никак не отождествлял себя с офисной иерархией, он достиг в своем деле таких высот, а в собственной жизни такого равновесия, что мог творить что угодно.

— Так что там насчет моего имени? — опять нахмурился Юлий, раздраженный моей задумчивостью.

— Там все очень интересно. — Вынырнув из воспоминаний, я дружелюбно улыбнулся охраннику. — Был такой великий правитель и полководец. Он управлял огромной империей и водил в бой многочисленные армии. Звали его Юлий Цезарь.