Острое чувство субботы

Естественно, самая больная тема, которая нас даже разлучила с несколькими друзьями, – это тема денег. Официально же считается, что аукционисту положен какой-то процент от сделки. Если посчитать даже очень скромную долю процента, Валера должен был получить вознаграждение в размере девяти миллионов долларов. И все, понятное дело, решили, что из Москвы он вернулся с мешком денег.

Как-то сидим на даче со старыми приятелями, выпиваем, я на что-то пожаловалась. А Наталья мне заявляет: «Ой, да брось ты! Вы же теперь у нас богатые». – «С чего ты взяла?» – «Так вы девять миллионов долларов получили». И я не могла доказать, что это не так.

Стали звонить незнакомые люди, где-то узнавали номер телефона, говорили, что у них ребёночек больной и так далее, пожалуйста, помогите! Кто-то ещё потом сказал, что Валера, сволочь, от денег пухнет, вместо того чтобы помогать…

Сергей, наш зять, попросил на работе прибавку к зарплате. Ему начальник отвечает: «Фиг ли ты просишь денег? У тебя тесть долларовый миллионер».

С какой стороны ни посмотри, у всех полная уверенность, что мы страшно разбогатели. Это сначала напрягало, потом веселило. Потом совсем уже замордовали, а потом забыли, и слава богу.

А что на самом деле? Поскольку Валера был штатным сотрудником Фонда федерального имущества, а не приглашённым со стороны человеком, он просто съездил в командировку и провёл нормальный аукцион.

Ну, если откровенно, он всё равно надеялся, что будет как-то материально вознаграждён, каких-то денег мы ждали. Их не хватает всегда – что есть, тем и живём.

Проходит день-два, я звоню ему на работу, спрашиваю: «Валер, ну что? Премию-то тебе выписали?» Он таким упавшим голосом говорит: «Выписали». Я говорю: «А в чём дело? Сколько?» Он говорит: «Ты не поверишь, один процент от зарплаты». А зарплата, официальный оклад, у него была три с половиной тысячи рублей. Он потом позвонил в Москву, там сказали: «Ой, извините, мы ошиблись, нечётко написано было – не один процент, а семь процентов».

В конце концов, насчитали ему всё-таки двадцать одну тысячу рублей, но местный начальник из этой суммы ещё убрал половину, в результате получилось тысяч одиннадцать. Вот и всё наше миллионерское богатство.

Валера был потрясён ничтожностью этой суммы: довольно стыдная оценка его стараний и страхов. Она явно не соответствовала той славе, которую он приобрёл. Когда мы из Москвы вернулись, по всем каналам и во всех газетах сообщали о прошедших торгах. Валеру даже стали слегка демонизировать, и в некоторых журналах аукцион сравнивали с поворотными историческими событиями, после которых в стране что-то глобально изменилось. Писали: самая крупная сделка в экономической истории России. И, само собой, вершина его карьеры.

Было ещё и другое русло для слухов: «человек Путина», «серый кардинал», «неизвестно откуда взялся» и тому подобное. На самом деле его кандидатуру предложили бывшие сотрудники Фонда, уехавшие в Москву.

У Сергея родственница работала в ФСБ, и она сказала Валере: «Если вы туда попали, значит, вас так досконально проверили по всем статьям и параметрам, что теперь можете жить спокойно!»

Сейчас я, конечно, понимаю, что это были политические игры, от которых мы всю жизнь далеки, и с Валерой получилось, как говорится, «без меня меня женили», а ко всем этим подводным течениям он не относился никак.

Вообще, я человек суеверный, обращаю внимание на любые знаки, прислушиваюсь к разным сигналам. И близких заставляю прислушиваться к ним.

Мы с Машенькой зашли в часовню напротив Почтамта. Там тесно, места мало, на мне шуба из серебристой лисы. Свечи горят. Подходит ко мне мальчик. Убогий, ну видно, что ненормальный. И сразу начинает просить денег. А я ещё так раздражилась, грешница. У меня были только крупные деньги, ну, допустим, тысяча рублей. Я говорю: «Мальчик, да подожди, подожди!» А он прямо за руку меня хватает. «Ну, подожди. Сейчас я разменяю и тебе дам. Отойди, Господь с тобой!»

Он отошёл. Я сделала каких-то несколько движений. Мальчик стоит напротив меня, глаза у него округляются, и он говорит: «Культка голит! У тебя культка голит!»

Что за куртка? Я вообще не могу понять. И вдруг вижу: у меня из-за плеча дым и пламя! И тут Машенька – я уже не помню, сколько ей тогда лет было, девочке моей, – голой рукой давай с меня этот огонь сбивать… Представляете, какой кошмар?

Народу было немного, все оглянулись. Дочка с меня пламя сбила, мы вышли, вонища невозможная от этого горелого меха… Я вот вроде не люблю людей, но, такая щепетильная, даже в транспорт не села, пошла домой пешком, чтобы не пахло в трамвае этой шубой.

Да, если шуба загорелась в церкви, я знаю, это плохая примета. Мне, правда, потом говорили, что при венчании у свидетельниц волосы часто вспыхивают от свечей, когда они в храме с распущенными волосами стоят.

Я пришла домой, первым делом к телефону: «Валера, привет! У тебя всё в порядке?» – «Да, всё в порядке, всё хорошо».