Остроги. Трилогия (СИ)

Что на него нашло? Почему не убил тварь и не дал это сделать товарищам? Дорога ведь каждая секунда, суматоха скоро закончится, и попасть в гости к комиссарам будет не так-то просто… И мало ли что зомби разговаривает! Да, такое нетипично для кровожадных монстров, но в подвалах Стерха «варяги» всякого повидали…

Дан вскинул автомат к плечу. Зомбак отшатнулся и поднял перед собой руки.

— Погоди, — остановил доставщика Гурбан. — Откуда эта падаль знает твое имя?

Дан пожал плечами. Было бы имя редким — еще ладно, а так…

— Даня, сынок, это же я, твой отец!

Захотелось выбить зомбаку зубы. Чтобы заткнулся раз и навсегда.

Отец Дана, Павел Николаевич Сташев, погиб, спасая Московский острог от полнейшего уничтожения. Он пожертвовал собой ради тысяч мирных жителей… Надо забыть о горе утраты. Надо жить. Доставщик, взор которого застилают слезы, долго не протянет, завалит задание и подведет тех, кто ему доверился, своих друзей подставит.

И вот какой-то зомби растревожил душу, ковырнул незажившую рану!..

Выстрелы смолкли. Бойцы-коммунары теперь деловито выбрасывали из «Урала» трупы. Подняли тент, чтобы не мешал, и, взяв мертвецов за руки-ноги, подтаскивали к краю кузова, откуда швыряли на асфальт. Из-под небольшой пока что кучи тел растекалось алое озерцо.

— Сынок, это из-за меня твоя мать начала курить, помнишь? — Зомбак подступил чуть ближе. В нос шибануло запахом перегара. — Меня долго не было дома, я уехал, ты мне сам рассказывал…

Данила крепко-крепко зажмурился. Наверное, у него какое-то наваждение. Мозг не выдержал нагрузок, начались галлюцинации. Зомбак не мог знать того, о чем говорил. Никто не мог. Кроме отца. Но отец погиб…

Картинка четко всплыла перед глазами.

—

…Я сделал это. Все-таки сделал это!..

—

Павел Сташев обмяк, глаза его уставились куда-то мимо Дана. Дыхание прервалось клекотом в глотке…

— Лаборатория в Арзамасе, сынок, помнишь? У тебя на затылке был слизень, я еще закрыл тебя там, хотел усыпить газом…

…Растерянность на лице отца вновь сменилась каменным выражением, он был непреклонен:

—

У тебя есть пять секунд, чтобы выполнить мои требования, иначе я наполню комнату газом, и ты…

Нет, этого не может быть!

Дан видел, как умер отец, видел его труп… Ему все это кажется, на самом деле он ничего этого не слышит. Ох и несмешные шутки у его воспаленного мозга! Данила ущипнул себя за руку. Больно.

Но зомбак никуда не исчез!

— Тебе это не кажется. — Гурбан подошел ближе. — Я слышу то, что слышишь ты.

— Я умер, сынок. — Зомбак уперся грудью в ствол автомата. — Но я все равно здесь. Я с тобой, сынок.

— С ума сойти… — громко прошептала Мариша.

Ашот шагнул к зомбаку и протянул ему руку:

— Рад снова видеть вас, профессор. И это… как оно на том свете? Нормалёк?

Глава 3

ДИПЛОМАТЫ

Гостиный двор Кунгура горел.

Его немногие жалкие обитатели выбрали смерть. А ведь им была оказана великая честь. Этим глупым людишкам, чьи черепа теперь нанизаны на копья, предложили присоединиться к Орде и навсегда забыть о том, что надо прятаться от лютого зомбозверья и не менее лютых зомболюдей за крепкими стенами. Стены, кстати, оказались не такими уж крепкими…

Посланца Орды людишки разрубили на части и выкинули из Гостиного двора. Так разве можно винить воинов в ответной жестокости? И мало ли что на своем пути они оставляли лишь дымящиеся развалины? Омск, Тюмень, Екатеринбург… Кто не с нами, тот против нас. Разрозненные отряды Орды смыкались в один мощный кулак, способный проломить самую высокую и толстую стену любого острога. Ордынцы еще проедут на своих лошадях по Невскому проспекту!..

— Яндырып бɵтɵрɵʏ!

[3]

Войлочные шляпы прикрывали головы воинов в полукафтанах, подвязанных кушаками с серебряными пряжками. У каждого на правом боку кожаная сумка, слева — нож в деревянных, обтянутых кожей ножнах.

— Эйе! Эйе! Эйе!

Отрубленные головы местных пялились на пляски победителей под музыку курая

[4]

и хлопанье ладонями в такт.

— Эйе! Эйе! Эйе!

Главный, тот, кто привел сюда Орду, не танцевал.

Верхнюю половину его лица скрывали солнцезащитные очки. Но если приблизиться и хорошенько присмотреться, можно заметить, как в его глазницах, за линзами, что-то шевелится.

Что-то очень мерзкое.

*

— Понятия не имею. Но вряд ли там хуже, чем здесь. — Зомбак шутку Ашота не поддержал, но протянутую руку сдавил с чувством, крепко. При этом чужое лицо неуловимо изменилось на миг, благодаря мимическим мышцам превратившись в подобие улыбки Павла Сташева.

Дана словно родниковой водой окатило. Он обмер. Это невозможно! Он никак не мог поверить в реальность происходящего.

— Тело мое погибло, вы все видели его смерть. Но сознание — душа, если угодно, — не погибло, нет.