Остросюжетный детектив. Выпуск 1

– Вы в этом уверены?

– По такому адресу он велел пересылать его почту, – папаша потянулся за деньгами, – по крайней мере, он должен там появляться.

Расставшись с десятью долларами, я не обрел взамен уверенности, что сделал это не напрасно. Однако, поскольку деньги принадлежали Файетту, я решил, что риск и впрямь – благородное дело.

– Если я не разыщу его, братец, тебе придется встретиться со мной снова, – заметил я, отодвигая его от двери.

Спустившись вниз, я оказался на улице.

3

Когда я вернулся в «Шэд-отель», часы показывали несколько минут второго. Бледный, с ввалившимися щеками, Берни сидел в вестибюле перед стаканом виски с содовой.

– Все еще гужуешься? А я, признаться, подумал, что прошедшей ночи тебе хватит до гробовой доски.

Берни зажмурился, открыл глаза и содрогнулся.

– Если не трудно, говори, пожалуйста, потише. Малейший шум отдается у меня в голове острой болью.

– И поделом тебе! Собирайся, пойдем закусим. У меня есть новости.

Берни так и передернуло:

– Ни слова о еде! Я ни к чему не могу притронуться!

Я сгреб его в охапку и впихнул в ресторан:

– Тогда просто посидишь и понаблюдаешь за мной.

За едой я в подробностях рассказал ему о своих похождениях накануне вечером и с утра. Он настолько заинтересовался, что забыл о своей головной боли.

– Мы на верном пути и уже знаем больше, чем полиция к моменту прекращения следствия, а это весьма недурно. Нам известно, что Фэй встречалась с этим мужчиной в верблюжьем пальто. Полиции или не удалось до него докопаться, или эти пинкертоны решили, что его персона не заслуживала такого внимания, чтобы упоминать о нем в отчете. Я же считаю, что им стоит серьезно заняться. По моему мнению, любой, кто носит по ночам черные очки, должен вызывать подозрение. И еще один момент: кто эта Джоан Никольс? Куда ее прицепить? Она появилась в Уэлдене три дня спустя после исчезновения Фэй и искала именно ее. Вслед за этим она внезапно упала с лестницы и сломала себе шею. Фармер – единственный, кто мог видеть, как Фэй покидала клуб, – почему-то счел удобным оказаться под колесами автомобиля. Сдается мне, что Фармер и Никольс слишком много знали, и от них просто решили избавиться.

Берни вытаращил глаза:

– Эге, а не пришла ли в твою блестящую голову мысль о том, что раз мы тоже кое-что знаем, то кто-то решит и нас вывести из игры, – произнес он вполголоса.

– Не распускай нюни! По правилам, сыщик – фигура неприкосновенная. Или ты никогда не читал детективов?

– Я их терпеть не могу. Чет, а может, нам лучше свернуть расследование? Я совершенно искренне не хочу, чтобы с тобой стряслась какая-нибудь история. Не говоря уж обо мне самом.

– Вздор! Возможно, что по материалам этого расследования мы напишем наш лучший репортаж. Я займусь Хессоном, а ты поищи мужчину в пальто из верблюжьей шерсти. Скорее всего, что его в Уэлдене сейчас нет, однако имеет смысл потратить время, обойти все местные гостиницы и выяснить у администрации, не подходит ли кто из постояльцев под наши приметы. Не забудь также упоминать о его шикарной машине.

– Ладно. Эта задача мне по плечу. Надеюсь, в этом городе мало гостиниц, – неохотно согласился Берни.

Я отодвинул кресло:

– Итак, за дело. Машина потребуется мне. Полагаю вернуться из Фриско еще сегодня. Встретимся в «Шэд-отеле».

Мы поднялись и вышли в вестибюль.

– Подожди-ка минуточку, – я зашел в телефонную будку, позвонил в клуб «Флориан» и попросил соединить меня со служебным входом.

– Спенсера, пожалуйста.

– Я у телефона. Это мистер Слейден?

– Он самый. Ты случайно не знаешь, был ли у миссис Бенсон браслет с брелоками? Постарайся вспомнить.

– Был, был, мистер Слейден, – браслет с множеством брелоков. Она его показывала мне.

– Ты не запомнил среди брелоков золотого яблочка?

– Конечно, запомнил.

– Чудесно, спасибо. – Я повесил трубку и подошел к Берни.

– Все сходится: этот брелок с браслета Фэй. Спенсер его помнит. Хессону придется теперь потрудиться, чтобы объяснить, как эта вещица оказалась у него в комнате.

– Не такие уж мы дилетанты в сыске. Для любителей мы вроде бы пока выступаем совсем неплохо.

– Конечно, если бы мы и в самом деле были любителями. До вечера, дружище.

Когда я пересек Оклендский мост и остановился на Гаррисон-стрит, чтобы узнать, как проехать на Леннокс-стрит, было около четырех часов пополудни. На город надвигались сумерки. Регулировщик направил меня в сторону района Индиабэйсин. Отыскав свободное место, я поставил «Бьюик» и зашагал по замусоренной улице, упиравшейся в Леннокс-стрит. На фоне темнеющего неба застыли многоквартирные дома с железными пожарными лестницами на фасадах. То тут, то там в окнах верхних этажей загорался свет. У дома номер три я задержался: это было узкое высокое здание с потеками на стенах. На нижней ступени лестницы сидели дети в лохмотьях. Подталкивая друг друга локтями, они уставились на меня.

– Здесь живет Сэм Харди? – спросил я у детей.

– Его сейчас нет, – ответил один из мальчишек. Пропуская меня, он чуть отодвинулся, и, пока я поднимался по грязным щербатым ступеням, дети смотрели мне вслед.