Остросюжетный детектив. Выпуск 3

– Я не хочу вам докучать, но все гораздо серьезнее и опаснее, чем вы можете себе представить. Ваш отец нанял одного из моих агентов – женщину, чтобы следить за своей женой. Во время работы агента убили. А ожерелье молодой жены вашего отца было найдено в комнате этой несчастной девушки.

Она неожиданно поворачивается, из кармана кимоно достает портсигар и зажигалку. Закуривает, спрятав от меня лицо.

– Дела миссис Серф меня не интересуют, – говорит она спокойным тоном. – Я прошу вас уйти.

– Я думал, может, вам интересно знать, что полиция пока не обнаружила ожерелья, – небрежно говорю я. – Если бы миссис Серф была здесь, я смог бы ее успокоить.

Она бросает на меня острый взгляд. Ее бледное лицо лишено всякого выражения. Она собирается что-то сказать, но раздумывает. У нее в этот момент вид кота, который чует приближение мыши. Я поворачиваюсь. Милс стоит прямо за моей спиной. У него довольный вид. Эта уверенность в себе заставляет меня приготовиться к худшему и лишний раз пожалеть о том, что я встречаю его только голыми руками.

– Ах, ты здесь, Мак? – шипит он. – Я же, кажется, сказал тебе отчаливать!

– Выгоните этого человека! – бросает Натали резким голосом. – И проследите, чтобы ноги его больше здесь не было.

Милс бросает на меня косой взгляд и издает легкий свист.

– Не беспокойтесь, – уверенно заявляет он. – Больше он здесь не появится. Пошли, Мак, прогуляемся до двери!

Я смотрю на Натали, но она уже намазывает тост.

– Послушайте, я не хочу, чтобы вы считали меня назойливым, – начинаю я. – Но если вы мне подскажете, где в настоящее время миссис Серф, это позволит избежать множества неприятностей!

С тем же успехом я мог бы обращаться к статуе Свободы.

Грозный парень приближается ко мне.

– Убирайся!

– Послушайте… – снова говорю я, и в это время он кулаком бьет меня по зубам. Он, может быть, и не боксер, но достаточно проворен. Я даже не видел, как он приблизился ко мне. Уже одно это должно было насторожить меня.

– Хорошо, – я платком вытираю рот. – Пойдем до двери. Если тебе так хочется, я восполню пробелы в твоем образовании.

Я настолько взбешен, что даже не смотрю на Натали Серф. Быстро спускаюсь по ступенькам. Парень следует за мной, как тень. Я уверен, что обработаю его, так как у меня верных тридцать килограммов преимущества. Надеюсь, я хорошо отплачу ему за разбитую губу. Когда я прохожу через дверь, мы все еще на расстоянии трех метров друг от друга. Я останавливаюсь и жду его. У него беспечный вид, и мне это очень не нравится. Подозрительно, что тип, которому я намереваюсь хорошо всыпать, имеет такой небрежный вид…

Он медленно подходит. Я делаю финт левой, чтобы заставить его нагнуться, и обрушиваю прямой правый в челюсть. Это отличный удар моих прежних дней, и он никогда не миновал цели. Тем не менее противник успел уклониться, немного даже слишком быстро… Мой кулак промахивается, я не могу удержаться на месте, наваливаюсь на него, и ему ничего не остается, как воспользоваться этим. Он бьет меня с быстротой боксера, и я чувствую, как мой живот превращается в кашу.

Неуверенно пытаюсь подняться. Дыхание спирает, колени дрожат, но я тем не менее пытаюсь сохранить равновесие. Его правая спокойно приближается. Я ее вижу, но не могу уклониться. Она опускается на мою челюсть с точностью и тяжестью парового молота – я оказываюсь на спине и могу наблюдать за облаками, неторопливо проплывающими по небу.

– Ты доволен? – голос доносится издалека. – Запомни! Здесь не любят гостей такого сорта. Ты напрасно приходил сюда.

Я смутно различаю над собой силуэт парня, потом что-то, скорее всего его ботинок, надавливает на мое горло, и я покидаю сцену, как свечка, задутая ветром.

Глава 4

Подъехав к дому, я замечаю флика, сидящего на мотоцикле. На его лице написано уныние: это один из тех типов, которые покорно ждут и под снегом и под дождем.

При виде меня лицо его расцветает в улыбке, он слезает с мотоцикла и направляется в мою сторону.

После событий, разыгравшихся возле Санта-Розы, прошло довольно много времени, но вид у меня такой, словно я только что вырвался из рук разъяренных индейцев, вставших на тропу войны.

Я гораздо больше сержусь на себя, чем на Милса. Позволить побить себя какому-то сопляку! Моя гордость задета, а когда задета гордость Мэллоя, значит он встал на тропу войны.

– Что вы хотите? – спрашиваю я агрессивно. – У меня и так достаточно неприятностей, чтобы еще и флики перебегали дорогу. Так что попутного ветра!..

У флика симпатичная улыбка, и он с интересом рассматривает громадный кровоподтек на моей шее. Затем издает легкий свист и качает головой.

– Скажите… – он всей массой наваливается на дверцу машины, – это лошадь копытом?..

Я саркастически хмыкаю.

– Лошадь!.. Вы видели молот на углу Рошфор и Джефферсон-стрит?

Он утвердительно кивает, глаза его округляются.

– Ну так вот! Я подложил под него свой кадык и проверил, сколько ударов он может выдержать.

Он проглатывает это. Кажется, простак.

Но тем не менее ему кажется, что я шучу. Он смеется.