Остросюжетный детектив

Лестница вывела в плохо освещенный двор. Какая-то девушка ощипывала там цыпленка, а двое парней в белых фартуках выливали что-то в большой бак. Через открытую дверь видна была внутренность огромной кухни, принадлежавшей, судя по всему, одному из ресторанов, расположенных на берегу Сены… Эвелин направилась к воротам, которые вели на улицу.

Послышался вой сирены…

Боже! Ведь таким образом она вновь окажется на улице Мазарини, оцепленной полицией! Уйти из опасной зоны и оказаться на набережной можно, только пройдя через ресторан.

Один из парней с любопытством поглядел на нее.

Решение было принято мгновенно. В кухню! Быстро пройдя мимо нескольких удивленно уставившихся на нее поварят, Эвелин отворила дверь и очутилась в ярко освещенном зале ресторана. Главный выход из него вел на оживленную набережную! Многие посетители удивленно поглядывали на Эвелин. Она и сама догадывалась, как выглядит в изорванном, грязном платье, с прядями волос, слипшимися на лбу. Скорее подальше отсюда!

Эвелин буквально чувствовала на себе взгляды гостей. Слава богу, вот уже и выход…

В это мгновенье хрипловатый голос совсем рядом с нею проговорил:

— Да ведь это же леди Баннистер! Господи, что с вами?! Голос принадлежал мэру.

Рядом с ним был Холлер, а во главе стола во фраке, в обществе каких-то элегантно одетых господ сидел лорд Баннистер.

Думаю, что у жены Лота, когда она оглянулась на Содом и начала тут же превращаться в соляной столб, выражение лица было все же менее ошеломленным, чем у лорда, увидевшего Эвелин. На мгновенье воцарилась полная тишина. Но и в это мгновенье мозг Эвелин продолжал отчаянно работать. Она понимала, что на карту поставлена репутация профессора, понимала, что назревает страшный скандал, и в долю секунды успела найти выход. Улыбаясь, она проговорила:

— Извини, Генри, — каким-то чудом ей удалось извлечь из памяти имя профессора, — но тебе придется проводить меня домой. Какой-то разиня-велосипедист налетел на меня во дворе и, посмотри, что случилось с моим платьем!

Прошло!

Свежие царапины и следы грязи делали ее версию вполне правдоподобной. Все с вежливым сочувствием отнеслись к «леди Баннистер». Профессора, академики и генералы наскоро представились ей, а «леди», явно сожалея, что не может остаться с ними в таком виде, взяла лорда Баннистера под руку и вместе с ним удалилась.

Сев в машину профессора, Эвелин осторожно оглянулась, выясняя — не преследуют ли ее. Она была уверена, что пока конверт будет при ней, по ее следу будут идти люди, готовые на любое преступление. Никого, однако, видно не было. Профессор тоже сел в машину и только теперь произнес:

— Захлопните дверцу и скажите, куда вас отвезти.

От возмущения и горечи профессор не находил слов. Нельзя было, правда, отрицать, что в последние дни он не раз вспоминал эту девушку и даже подумывал о том, что неплохо было бы снова встретиться с ней. Но не в таких же обстоятельствах! Сейчас он охотнее всего просто вышвырнул бы ее вон. Чем она занималась? Где вывалялась в грязи и порвала платье? И вообще, что делала одна ночью на улице? Уму непостижимо…

Просто появилась и все. Неожиданно и бурно, как циклон.

— Прошу вас, как можно быстрее увезите меня куда-нибудь подальше от Парижа, где я могла бы сесть в поезд или нанять машину, — тяжело дыша, взмолилась девушка.

— Но прошу прощения… в таком виде…

— Меня преследуют!

— Нечто в этом роде я уже слышал. Так вот, дорогая мисс Вестон, я знаю обязанности джентльмена, но все же должен обратить ваше внимание на то, что я ученый, а не странствующий рыцарь. Не могу понять, почему в наше время, когда существуют достаточно компетентные полицейские органы, вы обращаетесь по уголовным делам исключительно ко мне. Я весьма польщен, но разрешите заметить, что жизнь джентльмена не проходной двор…

— Вы правы… Я сейчас выйду, — проговорила Эвелин и расплакалась навзрыд. Она боялась, что в Париже вокзал, а может быть, и пункты проката машин, уже взяты под наблюдение. Знала она и то, что жизнь ее висит на волоске. Единственный шанс: нанять машину где-нибудь подальше от Парижа… Боже, как она одинока!

— Да говорите же, куда вас везти, — скрипнув зубами, сказал профессор. Он понял уже, что не сумеет настоять на своем. — Перестаньте плакать! Да прекратите же, пожалуйста! Ладно, я вывезу вас из Парижа, куда вам только Угодно!

— В Марсель, — с заблестевшими вдруг глазами сказала Эвелин.

— И я повезу вас туда во фраке?! — простонал Баннистер.

— Нет, нет… просто отвезите меня подальше, до какого-нибудь городка, где я смогу раздобыть машину.

Профессор яростно нажал на педаль газа, и новенькая «альфа-ромео», бесшумно тронувшись с места, помчалась в сторону автострады Париж — Лион.

Двое на крыше продолжали прятаться за трубами. Шум на улице утих и дальнейшая перестрелка могла выдать их.

— Эй, вы! — крикнул Гордон. — Вам так уж хочется, чтобы мы оба попали в руки полиции? — Ответа не последовало, и он продолжал: — Разумнее было бы объединить усилия.

Адамс не ответил.