Остроумие мира

На другой день Балакирев подъехал ко дворцу в коляске, запряженной двумя козлами, и без доклада въехал в зал, где находилось множество вельмож. Петр посмеялся этой острой выходке Балакирева, однако в связи с тем, что козлы издавали неприятный запах, запретил ему в другой раз являться на козлах.

Спустя некоторое время, когда в приемной Петра было много придворных, Балакирев подъехал в тележке, в которой была запряжена его жена.

После этого Петр позволил Балакиреву ездить во дворец на паре лошадей и в одноколке.

* * *

Однажды Балакирев вез Петра Первого в одноколке. Вдруг лошадь остановилась посреди лужи для известной надобности. Балакирев хлестнул ее и пробормотал:

— Ну, точь-в-точь ты, Алексеич!

— Кто? — в изумлении переспросил Петр.

— Да вот эта кляча, как ты.

— Почему так? — вспыхнул Петр.

— Да так вот. Мало ли в этой луже дряни, а она еще добавляет. Мало ли у Меншикова всякого богатства, а ты все еще ему пичкаешь.

* * *

Однажды осенью в петергофском парке сидели на траве какие-то молоденькие дамы. Мимо проходил Балакирев, уже старик, седой как лунь.

— Видно, уж на горах снег выпал, — сказала одна из дам, смеясь над его седою головою.

— Конечно, — ответил Балакирев, — коровы уже спустились с гор на травку в долину.

* * *

На обеде у князя Меншикова хвалили обилие и достоинства подаваемых вин.

— У Данилыча во всякое время найдется много вин, чтобы виноватым быть, — сказал Балакирев.

* * *

Один придворный, задетый шутками Балакирева, в раздражении сказал ему:

— Тебе люди, как скоту какому-нибудь, дивятся.

— Неправда, — отвечал Балакирев. — Даже подобные тебе скоты удивляются мне, как человеку.

* * *

Раз Балакирев, упав в ноги царю, сказал:

— Воля твоя, Алексеич, мне прискучило быть придворным шутом. Перемени это звание на другое.

— Да какое же тебе дать звание? — спросил Петр. — Дурака? Ведь это, чай, будет хуже.

— Вестимо, хуже. Назови меня царем мух — и выдай мне указ за твоей царской подписью.

Петр исполнил просьбу Балакирева. Однажды в дворцовом застолье, на которое у царя собралось много вельмож, шут важно расхаживал с хлопушкой, которою он бил мух. Вдруг, подойдя к одному придворному, ведавшему дворцовым хозяйством и обкрадывавшему царскую казну, Балакирев изловчился и хлопнул по лысине казнокрада.

— Это что значит? — спросил Петр.

— Ничего, Алексеич, — сказал Балакирев, — одна из моих подданных крала твои царские запасы, и я ее казнил на лысине вот его милости.

* * *

Раз Петр спросил Балакирева:

— Ну-ка, умник, скажи, что говорит народ о новой столице?

— Царь-государь! — отвечал шут. — Народ говорит: с одной стороны море, с другой — горе, с третьей — мох, а с четвертой — ох!

Царь закричал:

— Ложись!

И тут же наказал его дубинкой, приговаривая:

— Вот тебе море, вот тебе горе, вот тебе мох, а вот тебе и ох!

* * *

Петр назначил только что аккредитованному при русском дворе бранденбургскому посланнику аудиенцию в четыре часа утра. Посланник явился во дворец в пять, но императора уже не застал, он уехал в Адмиралтейство. Посланник принужден был отправиться туда же, так как имел весьма спешные поручения.

Царь был наверху мачты строящегося корабля, когда ему доложили о прибытии бранденбургца.

— Пусть побеспокоится взойти сюда, — сказал Петр, — если не успел найти меня в назначенный час в аудиенц-зале.

Посланнику ничего не оставалось, как взобраться по веревочной лестнице на грот-мачту, где, вручив императору верительные грамоты, долго беседовал с ним о важных политических вопросах, сидя под открытым небом на бревне.

* * *

Среди охтинских плотников был один по имени Андрей Тарасов, человек был заносчивый, злой и крайне ленивый. Но зато язык имел он острый и всегда ухитрялся улизнуть от работы. Называл он себя не иначе как царским плотником и с пренебрежением относился к своим собратьям. Узнал как-то об этом плотнике государь и однажды, увидав на верфи, подозвал к себе.

— Ты кто такой? — спросил его царь.

— Андрей Тарасов, царский плотник, — бойко ответил тот.

— Ага, во сколько встаешь и сколько часов работаешь?

— Встаю в семь, а работаю, когда по девять, когда по десять часов…

— Ну так вот, слушай же, что я тебе скажу: ежели ты царский плотник, то ты должен пример брать с царя. Будешь вставать, как и я, в четыре утра и работать дотемна. Я работаю днем и ночью, а посему и тебе приказываю то же самое делать.

* * *

Петр Великий любил посещать иностранных моряков, осматривал их суда, расспрашивал о путешествиях, часто принимал их угощение, пил вино и водку. Он и их приглашал к себе во дворец, где с чисто русским радушием поил гостей допьяна. Однажды Петр встретил голландского матроса, только что прибывшего в Петербург из Архангельска.

— А ну-ка, скажи, приятель, где лучше: в Петербурге или в Архангельске? — спросил государь. — Не правда ли, сюда вы охотней будете ездить?

— Нисколько, — ответил матрос с присущей морякам прямотою.

Петру, однако, это не понравилось, и он поморщился. Известно, что Петербург был любимым детищем его, и равнодушный, даже пренебрежительный ответ иностранца раздосадовал царя.