Остров

– Да, я бы определенно не стал рекомендовать бóльшую дозу. Если мы уже видим положительные результаты, думаю, стоит счесть это верхним пределом, в особенности если учесть продолжительность периода, в течение которого они получают инъекции. Последняя медицинская директива говорит, что дапсон надо прописывать еще несколько лет после того, как бацилла у пациента утратит активность, – сказал Киритсис и добавил после паузы: – Это, конечно, очень долго, но если приведет к полному выздоровлению, нам, наверное, не следует жаловаться.

– А как насчет того, чтобы начать лечение следующей группы?

Лапакис был взволнован и нетерпелив. Сейчас ни у кого не хватило бы дерзости заявить, что эти больные уже вылечились, пройдет еще несколько месяцев до того, как можно будет провести полное обследование, чтобы выяснить, исчезла ли из их организма бацилла лепры. Но Лапакиса не оставляло убеждение, что после многих лет обсуждений, фальстартов и отсутствия настоящей веры в возможность победы над проказой они достигли наконец поворотной точки. Смирение, даже отчаяние могли теперь смениться надеждой.

– Что ж, не вижу смысла ждать еще. Думаю, нам нужно отобрать следующих пятнадцать, и как можно скорее. Они должны быть также в остальном здоровыми, – заявил Киритсис.

Он всеми фибрами души желал, чтобы Мария оказалась в новом списке, но знал, что с его стороны было бы непрофессионально как-то влиять на решение. Его мысли то обращались к новому лекарству, то к тому моменту, когда он должен был снова увидеть Марию. Каждый день казался ему вечностью.

В следующий понедельник на остров, как обычно, приехала Фотини. Марии хотелось рассказать подруге, как на прошлой неделе обитатели острова приветствовали героического доктора, но она сразу увидела, что Фотини буквально распирают какие-то новости. Она едва успела переступить порог дома Марии, как выпалила:

– Анна беременна!

– Наконец-то! – откликнулась Мария, не зная пока, хорошая это новость или не очень. – А мой отец уже знает?

– Если бы знал, то уже сказал бы тебе, верно?

– Наверное, да, – задумчиво произнесла Мария. – А ты-то как узнала?

– От Антониса, конечно! Там в поместье уже несколько недель только об этом и говорят.

– Давай рассказывай поскорее. Что именно говорят? – с нетерпением спросила Мария.

– Ну, Анну уже несколько недель не видели, она не выходила из дома, вот и пошли слухи, что она заболела, а потом на прошлой неделе она наконец-то появилась – и явно прибавила в весе!

– Но это не обязательно значит, что она беременна, – возразила Мария.

– Ох, конечно же значит, потому что они тут же сообщили об этом. У нее уже три с половиной месяца.

Первые месяцы беременности Анна постоянно страдала от тошноты. Каждое утро и в течение дня ее рвало. Никакая пища не задерживалась у нее в желудке, и через какое-то время ее врач уже начал сомневаться, сможет ли ребенок вообще выжить. Он никогда не видел настолько тяжелой беременности, такого похудания, а когда тошнота наконец прекратилась, возникла новая проблема. У Анны открылось кровотечение. И единственным способом сохранить малыша был полный постельный режим. Но похоже, дитя было полно решимости удержаться на месте, потому что на четырнадцатой неделе состояние Анны стабилизировалось. И к огромному облегчению Андреаса, Анна наконец поднялась с постели.

Исхудалое лицо, еще месяц назад смотревшее на Анну из зеркала, снова округлилось, а когда она поворачивалась боком, становился отчетливо виден увеличившийся животик. Ее сшитые на заказ платья и пальто в обтяжку были убраны в глубину гардероба, и теперь Анна носила более просторную одежду, под которой рос понемногу ее живот.

Это был серьезный повод к тому, чтобы устроить праздник в поместье. Андреас открыл свой погреб, и как-то ранним вечером под деревьями у дома все его рабочие собрались выпить лучшего вина прошлого урожая. Маноли тоже присутствовал, и его голос звучал громче всех, поздравляя Анну и приветствуя будущего ребенка.

Мария с недоверием слушала Фотини, которая описывала все эти события.

– Я просто поверить не могу, что Анна не собирается повидать отца, – покачала она головой. – Конечно, она всегда думала только о себе. Но я не знаю, то ли мне ему рассказать, то ли подождать, пока Анна сама это сделает?

– На твоем месте я бы рассказала. Иначе он может это услышать от посторонних, – решила Фотини.

Некоторое время подруги молчали. Ожидание младенца обычно становилось причиной радостных волнений, в особенности среди женщин, близких друг другу. Но только не в этот раз.

Мария высказала вслух то, что у них обеих было на уме:

– Полагаешь, это ребенок Андреаса?

– Не знаю. Честно говоря, мне кажется, что Анна и сама не знает. Но Антонис говорит, что сплетни не утихают. Все, конечно, были рады выпить за будущего малыша, но за спиной Андреаса все перешептываются и гадают.

– Ну, удивляться тут нечему.