Остров

— Несколько недель назад, — сказал Уилл, — я заглянул в книгу Торвальда, чтобы прочесть о событиях, случившихся в Восточной Германии между январем и маем 1945 года. Вы читали об этом?

Оба его собеседника покачали головами.

— И не читайте, — посоветовал Уилл. — Я был в Дрездене через пять месяцев после февральской бомбардировки. Пятьдесят или шестьдесят тысяч жителей, преимущественно беженцы из России, сгорели живьем за одну ночь. И все потому, что маленький Адольф не изучал экологию, — Уилл саркастически улыбнулся, — и не был знаком с главным правилом бережливого отношения к планете.

Можно было только в шутку говорить о том, что слишком ужасно для разговора всерьез.

Мистер Менон поднялся и взял свой портфель:

— Я должен идти.

Они обменялись рукопожатиями. Приятно было познакомиться, и он надеется, что мистер Фарнеби не будет разочарован посещением Палы. Но если он хочет побольше узнать о местном образовании, то должен обращаться исключительно к миссис Нараян. Лучшего гида и инструктора ему не найти.

— Вам хотелось бы заглянуть в классы? — предложила миссис Нараян, после того как заместитель министра ушел.

Она повела Уилла вдоль по коридору.

— Математика, — сказала она, открывая дверь. — Пятый старший класс. Руководитель миссис Ананд.

Уилл почтительно наклонил голову, когда его представили. Седовласая учительница приветливо улыбнулась и прошептала:

— Мы углубились в решение задачи.

Уилл огляделся. Несколько мальчиков и девочек сидели за столами, нахмурившись, покусывая карандаши и вглядываясь в записи. Их темные волосы были аккуратно приглажены. Поверх белых и цвета хаки шорт, поверх ярких цветных юбок золотились обнаженные по пояс тела. У мальчиков под кожей обозначались ребра, тела девочек были полнее, глаже, с выпуклостями грудей — крепких, высоко посаженных и изящных, словно у нимф, изваянных в стиле рококо. И все это воспринималось совершенно естественно. Что за удовольствие, подумал Уилл, жить там, где первородный грех — всего лишь только устаревшая доктрина.

Тем временем миссис Ананд пояснила — вполголоса, чтобы не отвлекать учеников от решения задачи, — что она всегда делит класс на две группы. Группу мыслящих зрительно, геометрическими образами, подобно древним грекам, и группу предпочитающих мыслить абстрактно и более склонных к алгебре, нежели к геометрии. С некоторой неохотой Уилл отвлекся от мира, в котором обитали не ведавшие грехопадения юные тела, и принудил себя заинтересоваться разнообразием человеческого интеллекта и методами обучения математике.

Наконец они двинулись дальше. Открыв следующую дверь, они оказались в помещении с бледно-голубыми стенами, на которых были нарисованы тропические животные, Бодисатвы и неразлучные с ними Шакти. В младшем пятом проходил второй в течение недели урок простейшей прикладной философии. Груди здесь были меньше, руки тоньше и не такие мускулистые. Всего год назад ученики этого класса были еще совсем детьми.

— Условные обозначения для всех общие, — объяснял юный учитель, когда миссис Нараян и Уилл вошли в класс. Он нарисовал на доске в ряд несколько кружочков и обозначил их: 1, 2, 3, 4, n.

— Это люди, — сказал он.

От каждого кружка он провел линию, соединяющую его с квадратом на левой стороне доски, и написал букву «3» в центре квадрата.

— «3» — это система знаков, к которым люди прибегают, желая общаться друг с другом. Все они говорят между собой на одном языке — на английском, паланезийском, эскимосском — в зависимости от того, кто где живет. Слова общие, они принадлежат всем, говорящим на данном языке, и перечислены в словаре. А теперь взглянем, что происходит там. — Он указал на открытое окно. Пестрея на фоне белого облака, мимо пролетела стайка попугаев и скрылась за деревом. Учитель на правой стороне доски начертил другой квадрат, обозначил его буквой «С» — события — и соединил линиями с кружками.

— Что происходит во внешнем мире — также принадлежит всем, разумеется, до известной степени, — уточнил он. — И слова, которые мы произносим и пишем, также принадлежат всем. Но то, что происходит внутри этих маленьких кружочков, дело сугубо частное. Частное, — повторил он и положил руку себе на грудь. — Частное. — Он потер лоб. — Частное. — Он коснулся век и затем кончика носа коричневым пальцем. — А теперь проведем несложный эксперимент. Скажите-ка слово «щип».

— Щип, — нестройно повторил класс, — щип…

— Щип-щип. Это слово, принадлежащее всем, его можно увидеть в словаре. А теперь ущипните себя. Сильней. Еще сильней!

Дети, хихикая, айкая и ойкая, выполнили то, что он велел.

— Можете ли вы почувствовать то, что чувствует ваш сосед по парте?

Дети дружно ответили:

— Нет.