Остров

Он осмотрелся. За партами сидела группа мальчиков и девочек, склонившихся в хмуром, сосредоточенном молчании над своими тетрадками. Некоторые нервно грызли кончики карандашей. Аккуратно причесанные черноволосые склоненные головки. Поверх шорт – белых или цвета хаки – и весело расцвеченных пестрых юбок золотилась на жаре кожа тел. Мальчишечьи костлявые грудные клетки с торчащими ребрами. Девичьи тела – более округлые, более гладкие, с бугорками зачатков грудей – крепких, высоких, элегантных, словно их вылепил в стиле рококо скульптор, желавший изобразить нимф. И никому это не казалось неуместным. Как необычно и уютно, отметил про себя Уилл, попасть в место, где Грехопадение отбросили как не нужную никому доктрину!

А миссис Ананад тем временем очень тихо, чтобы никого не отвлекать от работы, объяснила, что всегда делит свой класс на две группы. В одну из них входят визуалисты, то есть ученики, наделенные в большей степени пространственным видением, которым легче мыслить в категориях геометрии, как древним грекам. В другую – те, кто предпочитает алгебру как лишенную образности математическую абстракцию. С огромной неохотой Уилл оторвался от созерцания красоты невинных юных тел и перевел свое внимание на рассуждения о различиях в складах человеческого ума применительно к преподаванию математики.

Потом они снова вышли в коридор. За соседней дверью в классе с бледно-голубыми стенами, украшенными изображениями тропических животных, образами Бодхисаттвы и грудастой Шакти[70], пятый класс нижней ступени проводил свой очередной урок прикладной философии. Груди здесь были еще меньше, руки тоньше и менее мускулистые. Эти ученики лишь год как вышли из детского возраста.

– Символы носят общественный характер, – говорил стоявший у доски молодой человек, когда Уилл и миссис Нарайан вошли в комнату. Затем он нарисовал ряд кружков под номерами 1, 2, 3, 4, N. – Вообразите, что это люди, – продолжал он, а потом от каждого кружка провел линию к квадрату, изображенному в левой части доски. В центре квадрата он вывел большую букву «С». – Это обозначение системы символов, которые люди используют, когда общаются друг с другом. Все они говорят на одном языке – английском, паланском, эскимосском, в зависимости от того, где живут. Слова тоже являются достоянием всего общества. Они принадлежат каждому из всех, кто владеет определенным языком, и обычно объединены в словари. Но давайте посмотрим сейчас, что происходит снаружи.

Он указал в сторону большого окна. На фоне белого облака промелькнула стайка пестрых попугайчиков и скрылась из виду. Учитель нарисовал другой квадрат на противоположной стороне доски и обозначил его буквой «П», означавшей «происшествия», и тоже соединил линиями с кружками.

– Только что увиденное вами – это опять-таки общественное достояние, пусть и частично, – пояснил он, – как является доступным для всех то, что вы говорите или пишете, выражая словами. А вот все, что происходит внутри каждого из кружков, – уже сугубо личное. Личное. – Он положил обе руки себе на грудь. – Личное. – Он потер свой лоб. – Личное. – Он коснулся век и кончика носа смуглым указательным пальцем. – А теперь давайте проведем простенький эксперимент. Произнесите слово «ущипнуть».

– Ущипнуть, – хором повторил класс. – Ущипнуть…

– У-Щ-И-П-Н-У-Т-Ь – ущипнуть. Это общее для всех. Вы найдете это слово в любом словаре. А сейчас пусть каждый ущипнет себя. Сильно! Еще сильнее!

Под аккомпанемент хихиканья, охов и ахов дети выполнили задание.

– Кто-то из вас смог ощутить то, что ощутил его сосед?

Ответом стало дружное:

– Нет!

– Значит, мы можем насчитать, – продолжал молодой человек, – что мы имели… Давайте разберемся, сколько… – Он пробежал глазами по партам перед собой. – Мы имели двадцать три различных и не связанных между собой болевых ощущения. Двадцать три в одной лишь комнате. А по всему миру их может быть целых три миллиарда или даже больше. Не говоря уже о том, что такие ощущения доступны и животным тоже. И каждая боль была глубоко личной. И нет возможности передать пережитое чувство от одного болевого центра к другому. Связь возможна лишь опосредствованно через наше С. Он указал на левый квадрат и снова на кружки в центре доски. Сообщить о пережитой личной боли можно только через С, которое позволяет произнести слово «ущипнуть», то есть является общественным достоянием. Но обратите внимание: есть одно общее слово «боль», которое описывает три миллиарда ощущений, каждое из которых, вероятно, так же отличается от остальных, как форма моего носа от ваших и как ваши различаются между собой. Потому-то слово и является принадлежностью всего общества, что обозначает понятия или события, которые лишь в общем смысле сходны друг с другом. Но оно не может объяснить разницы, непохожести в нюансах вроде бы совершенно одинаковых на первый взгляд событий.

Воцарилось молчание. Учитель поднял взгляд и спросил:

– Кто-нибудь знает о Махакасьяпе?

Поднялись несколько рук. Он указал на маленькую девочку в синей юбке и с ожерельем из раковин на шее, сидевшую в первом ряду.