Остров

– Я знаю, – Юля тронула его за плечо. – Ты сделал все, что мог. Просто я близка к отчаянию, если честно. Я как подумаю, что сын вырастет без меня с этой…с этими людьми, мне плохо делается и сердце болеть начинает. Вот здесь, – она положила руку на грудь и чуть скривилась. – Да, я злилась. Но это от отчаяния. Всегда же хочется найти виноватого. Хотя, кроме себя, винить некого.

– А себя-то за что? – Игорь развернулся к ней лицом.

– Да вот за все. Вся моя жизнь одна сплошная ошибка. Как мама умерла, так и… Отец еще молодой был, мог бы жениться еще раз. Но нет… Я, как маленькая эгоистка, всех женщин от дома отваживала. Отец, может, и не понимал, но я про всех гадости говорила. Одна, мол, пахнет плохо. А от нее и правда навозом несло. Тетя Люба. Пироги приносила. А я их выбрасывала. Брезговала. Другая тоже все мне банты пыталась вязать. А я ей… Короче, глупая, злая девчонка. Но ничего, мне это все аукнулось. После аварии, отец ни о каких операциях и слышать не хотел, боялся один остаться. А была бы у него жена, может, и ребеночка бы еще родили, так не боялся бы. Вот и покатилась моя жизнь, как камешек с горы, куда несло, туда и принесло.

Игорь кивнул.

– Папаша мой свалил от нас еще до моего рождения. Брату тогда было восемь. Вот он настоящий мужик – рост, фигура, кулаки пудовые. Учился, правда, так себе, после девятого сразу в училище пошел на сварщика и с первой же практики матери какие-то деньги заработанные принес. И она всем соседям уши прожужжала, что вот наконец-то в доме кормилец появился. А я… Ну, видишь сама. Толстый, некрасивый, неповоротливый. Не айс, одним словом. Правда, я умею делать деньги. Но это оказалось никому не нужным. Им не нужным. Они почему-то думают, если я не лопатой целый день махаю и у станка не стою, то деньги мне неправедные достаются. Вот так. Что скажешь?

– Скажу, что в каждой избушке свои погремушки. Жизнь удивительная штука. И правда, классик писал: «Все счастливые семьи счастливы одинаково, а несчастные несчастны каждая по-своему».

– Мне всегда было его жалко.

– ?

– Каренина. Ему досталась глупая злая жена. А он ее любил.

– Ты читал Толстого? Вот уж ни за чтобы не подумала.

– Я что не человек?

– Нет, но ты непохож на любителя классики, – она засмеялась. – Я тоже, когда книгу читала, так жалела бедного Каренина. Но сам виноват – надо было говорить жене о любви, а он сухарь бездушный, все ей мораль читал.

– Разве о любви надо говорить? Так не понятно? Слова на булку не намажешь. Что они стоят, если жрать нечего?

– Вот как? Значит, любовь требует вещественных доказательств?

Вележев дернул плечом, как бы не собираясь доказывать очевидное.

Юлька скептически скривилась. Ох уж эти прагматики!

– Тогда б не писали стихи, и романсы не пели, – возразила она.

– О, да! Вам бы только лапши на уши побольше! А потом удивляетесь, куда все делось? Ведь так любил, такие слова красивые в уши лил…

Юля улыбнулась, Вележев говорил горячо, видно, его задело за живое. Как, однако, все переменилось! Еще недавно она его ненавидела, и один только вид вызывал омерзение – толстое колышущееся пузо, пухлые щеки, маленькие глазки из-под насупленных бровей. Все это вызывало ассоциацию с мерзкой противной жабой, которая одно время жила у них в школьном кабинете ботаники. А сейчас вот она смотрит на этот мощный торс, на сильные плечи, толстые пальцы и любуется. Любуется? Она мотнула головой. Этого не может быть! Как могло случиться, что она больше не видит недостатков?

– Знаешь, мне сроду никто лапши, как ты говоришь, не вешал. Костя, ну ты знаешь, почему на мне женился. Да и второй муж тоже не романтик был.

– Ты замужем? И кто у нас муж? Волшебник?

– Не совсем, но почти. Он известный художник, народный даже, академик, лауреат, председатель фонда «Мир» и прочее, прочее, прочее.

По мере того как Юля говорила, лицо его вытягивалось, и она не сдержалась – фыркнула.

– Понятно, – протянул он. – И где же твой муж?

– Умер. Оставил мне небольшое наследство. – Юля постучала пальцем по щеке. – Вот. – Игорь взял ее лицо в ладони и пристально всмотрелся. Она не выдержала его взгляд и отвернулась.

Вележев мрачно кидал камешки в воду. Похоже, Ахмед их кинул. Его не оставляла мысль, что он все сделал неправильно. Надо было телефон себе оставить. Но парень уверял, что отсутствие телефона и пистолета вызовет у его босса подозрение. А пистолет им бы пригодился – сигнал подать. А теперь что? Сидеть у разбитого корыта?

– Похоже, мы в заднице, – вздохнул он.

– А я думаю, что ждем слишком много, – откликнулась Юля. Она также сидела на берегу и бросала камешки. – Ну, посуди, а вдруг что-то случилось? Полиция накрыла или еще что. Надо ждать. Возможно, завтра…

Игорь резко схватил ее за плечо и крепко сжал.

– Корабль, – хрипло выдохнул он.

Она стремительно обернулась и вскочила на ноги.

– Эй! – закричала она. – Эй! Мы здесь!