Остров

Игорь пожал плечами.

– Тогда я за водой сбегаю. А то темнеет уже. Сходи за дровами. Ночью холодно будет. И мидии вороши периодически, чтобы пропеклись!

Он смотрел ей вслед и чуть не плюнул в сердцах. Сделай то, сделай это! А двадцать розовых кустов тебе не посадить? Зараза! Хотя дров хорошо бы запасти. Прохладный ветер с моря обещал непростую ночь. Только его бесил ее приказной тон и неуемная энергия. Носится, как угорелая, туда-сюда. Противно аж!

* * *

– Вот и чего ты расселся? – Юля вернулась минут через тридцать, и с ходу набросилась на сидящего у костра Вележева. Мало того что дров не принес, так еще и спит. А за костром кто следить будет, Пушкин?

Вележев с трудом открыл глаза.

– Извини, – прохрипел он, трогая ссадину на лбу. – Я не смог. Что-то мне совсем хреново. Кажется, у меня сотрясение.

– Ага, – согласилась она, – сотрясение. Совести у тебя сотрясение. А не мозгов. Причем давно.

Юля сняла с шеи вязанку бамбуковых колбочек и аккуратно поставила у камня. Зло посмотрела на догорающий костер и маленькую кучку веток возле него. Черные раковины потрескивали в огне, полуоткрытые створки выпускали шипящие пузыри. Она поворошила угли и выгребла мидии из костра, вспомнила предыдущую ночь, невольно поежилась и поспешила за хворостом, негодуя в душе – да почему она должна этого борова кормить? Он ничего еще не сделал, а она его корми-пои? Ну нож у него в кармане оказался и зажигалка, и что теперь? В ноги ему кланяться? Да пошел он!

Ей повезло в быстро наступающих сумерках отыскать пару хороших бревен. Вележев сидел, притулившись у камня: то ли уснул, то ли в обмороке пребывал. Юля задумчиво посмотрела на него и занялась костром: сунула толстое бревно в огонь, прикинула, хватит ли запасов на ночь. Мидии горкой лежали на камне. Она взяла одну в руки. Та, еще не успев остыть, издала негромкий свист. Юля подцепила створку лезвием и раскрыла половинки. Внутри, на бело-розовой, перламутровой поверхности, дрожал кусок аппетитно-пахнувшего мяса. Ноздри ее затрепетали и она, забыв обо всем, жадно вцепилась в него зубами. Потом схватила еще одну раковину, потом другую. Вкуснятина!

Костя любил всякое такое экзотическое – суши, роллы, креветки под пиво. Она тоже пробовала, но не оценила. Зато сейчас готова была признать эти морепродукты самым вкусным, что только есть на свете. Юля насухо вылизала раковину.

– Эй! – окликнула она Вележева, – ты там совсем засох?

Игорь не отвечал, и она подошла ближе и присела перед ним на корточки. Похоже, он совсем плох. Она поднесла воды к пересохшим губам и влила несколько капель ему в рот. Вележев вздрогнул и открыл глаза.

– Эй ты, не вздумай помереть! – приказала Юля, всовывая ему в руку стакан с водой.

Вележев пил; кадык под толстыми складками на его шее ходил вверх-вниз, издавая глухие утробные звуки. Юля пристроилась у костра, натянув на коленки остатки юбки. Ночь обещала быть долгой. Море нападало на рифы, шипело, словно вода на раскаленных камнях, грохотало, силясь оторвать, унести с собой, смыть досадное препятствие на своем пути. Его сообщник ветер не отставал, так и норовил взметнуть языки костра, разметать по бокам, прибить к земле, загасить. Юля с трудом подкатила к костру валун, ветер ударился об него, изумился и как-то даже попритих. Юля подула на саднящие ладони.

Вележев с другой стороны костра зашевелился.

– Есть будешь? – спросила Юля, протягивая ему еще теплую раковину.

Вележев ел, торопливо заглатывая куски, практически не жуя. Сколько такому надо еды, чтобы не помереть от голода? Она вот штук десять съела и почти наелась. Почти. Но это она – пятьдесят с небольшим килограмм, и он – здоровенный мужик.

– Ты сколько весишь?

– Что? – Вележев оторвался от створки. Он облизнул жирные губы и причмокнул. Юля брезгливо поморщилась. – Зачем тебе?

– Хочу знать, насколько мне хватит мяса, если придется тебя съесть.

– Шутишь?

– Должна же от тебя какая-то польза быть? Пока одни только хлопоты. Но ведь ничего же так просто не происходит, вот я и думаю…

– Ох, ты ж, боже мой! Думает она… – пробормотал Игорь и замолчал. Задумался. Он иногда выпадал из реальности. Память как будто проваливалась куда-то. То ему грезилось, что он дома, то в офисе, то в ресторане. Очнувшись, он каждый раз заново осознавал, где находится. И все никак не мог поверить. Может, все же розыгрыш? Вас снимает скрытая камера? – Какая же сволочь все это утроила?

Она услышала его бормотание и усмехнулась.

– У вас много врагов, Игорь Владимирович, радуйтесь – жизнь прожита не зря!

– И ты в том числе.

– У нас разные весовые категории, я бы при всем моем желании такого борова не подняла бы! – она захихикала тоненько и противно.

Игорь сморщился. У него голова раскалывалась, а от ее смеха, вообще, набатный гул начался.

– Но кто-то же меня скинул.

– И меня, – кивнула Юля. – Не забыл?

– Но ты была последней, с кем я говорил.

– И что? Я тебя за борт не кидала!

– И я о том же! Кто-то же скинул? Ты-то как в море оказалась?