Остров

— Быстрее на корабль! У него кессонка! Нужна барокамера!

Лодка рванулась с места и помчалась к судну. Профессор Золотов аккуратно, но настойчиво выковыривал из судорожно сжатых пальцев аквалангиста кусочек добытого вещества.

К ночи корабль бурлил. Профессор попытался сохранить находку в тайне, но он не учел, что в составе поискового отряда был старший матрос Плешко. Восторженный Плешко мгновенно растрезвонил о ней по всему кораблю. Мгновенно и с невероятными подробностями. Исходя из его рассказа выходило, что этой находкой века экспедиция обязана именно ему, Плешко. В том, что это — находка века, Плешко не сомневался. Свои заверения он подтверждал круговыми движениями причального троса-веревки, которой лодка была привязана к скале. Некий любитель сувениров уже исподтишка предлагал за кусок сего экспоната бутылку водки, но Плешко твердо решил сохранить ее и себя для истории. Язык восходящей звезды оказался страшнее стихийного бедствия и стал причиной больной головы профессора Золотова.

И корабль загудел. Ученые строили версии, моряки рассказывали невероятные истории, Плешко гордо размахивал веревкой. Наконец-то они что-то нашли! Дальше началось совсем непотребное. Кок Деревянкин пережарил котлеты, помощник штурмана на пару с буфетчицей Зоей перепили спирта и мирно уснули на грязном коврике перед помштурманской каютой. Бардак! Дробову пришлось вмешаться и принять крутые меры. Помштурмана он приказал засунуть сначала в холодильник, а затем, когда он принял мертвенно-цыплячий цвет — под арест в собственную каюту. Зою окунули в ведро с водой и отпоили валерьянкой. Дробов разогнал матросов, приказал заткнуться ученым и лишил Плешко его исторической веревки, пригрозив, что посадит его под арест до самого порта. Наведя этими репрессиями какое-то подобие порядка, капитан отправился к профессору Злотову.

— Ну-с, Олег Александрович, похвастайте своей находкой. А то уже вся команда посмотрела, а я словно персонаж из американской комедии — ничего не вижу, ничего не слышу. — Ну что вы, Александр Васильевич, пожалуйста, пожалуйста… — Профессор бережно извлек из коробочки маленький прозрачный осколок. — А насчет «все» вы не правы. Никто, кроме тех, кто был со мной в лодке, не знает об этой находке. Неопределенно хмыкнув, капитан взял осколок и недоверчиво повертел его в руках.

— Что это?

— Какая-то пластмасса.

— Интересно… Она прозрачнее стекла.

— Да. И не только. Она тверда как алмаз и не преломляет свет на изломах. Это совершенно фантастичный материал. Раскрой мы его тайну — и я просто не могу описать вам, какие грандиозные перспективы открываются перед человечеством. Здесь и оптика, и волновая механика, и химия, и много-много еще чего другого. Я думаю, он или инопланетного, или атлантического происхождения.

— Вы верите в Атлантиду?

— А почему бы и нет? Тем более ведь мы ищем ее! Дробов пожал плечами.

— Да нет, все может быть. Просто сюжет этот настолько избит, что превратился в сказку.

— Скорее в легенду.

— Ну, пусть в легенду.

— Не Могу утверждать точно, что это такое, но что этот кусочек приведет к великим открытиям; — несомненно.

— А что он конкретно может дать?

— Я уже говорил вам об этом. Помимо ключа к разгадке протоцивилизаций — мощный толчок химии, физики и техники. Этот материал произведет революцию. Даже то, что мы уже знаем о нем, свидетельствует о том, что это — нечто фантастическое, качественно новое. Не в смысле происхождения, а в смысле его свойств. Хотя его происхождение тоже, скорее всего, все-таки неземное. Он откроет нам еще многие тайны. — Профессор воодушевился. Очки его засверкали, и он излился потоками красноречия. Дробов терпеливо слушал. Поговорить о науке было второй нехорошей чертой профессора Золотова.

Уж лучше бы он почаще напивался! Подавляя зевок, Дробов спросил:

— Ну, и что вы будете делать с этим куском неземной цивилизации?

— Вы напрасно иронизируете!

— Что вы, профессор, я со всем уважением!

— Уважение… Знаю я вас! — Профессор шутливо погрозил пальцем, — для начала мы подвергнем его элементарному анализу, затем он будет передан в исследовательские лаборатории корпорации «Рослес». Таковы условия контракта.

— Ах, вот как! Понятно. Ну ладно, профессор, исследуйте. А я пойду почитаю — и спать, спать, спать… Чертовски вымотался сегодня. Старею.

— Ну что вы! По вам не скажешь! — слегка подобострастно воскликнул Золотов.

Дробов усмехнулся.

— До завтра, Александр Васильевич! — торопливо попрощался Золотов. Было видно, что ему не терпится остаться наедине со своим сокровищем.

— До завтра. — Дробов пожал профессору руку и вышел. Бережно убрав драгоценный кусочек в футляр, Золотов вызвал по телефону Митю.

— Вот что, Митя, — сказал Золотов своему помощнику, когда тот пришел, — я пойду проведаю водолаза, а ты побудь здесь. На всякий случай. Мало ли что…

— Хорошо, профессор, — легко согласился Митя.

Золотов извлек из шкафчика какую-то яркую бутылку, махнул Мите рукой и вышел. Чьи-то глаза жадно проследили за тем, как он шел по коридору.

Аквалангист Серега чувствовал себя нормально, но от предложенного коньяка отказался.