Остров

Аэропорт Икалуита больше всего похож на желтую подводную лодку с иллюминаторами. По прилете Дервиш и Братишка заглянули в бар аэропорта. Там сидели несколько в хлам пьяных инуитов и за столиком в углу – белый. На стойке бара стояла синтетическая елочка, на стене висела фотография местной рок-звезды Люси Идлу. Во всех барах провинции Нанавут обязательно висит фотография Люси Идлу. Десять лет назад Люси победила на каком-то музыкальном конкурсе, и с тех пор в каждом баре висит ее фото. И хотя звезда постоянно жила в Торонто, иногда она наведывалась в Икалуит навестить мать и брата.

Белый из-за углового столика подошел к Дервишу, икнул и поздравил с прошедшим Рождеством и приближающимся Новым годом. Потом поставил свой стакан на столик, без разрешения присел и попросил прикурить. Дервиш достал позолоченный «Ронсон», дал огонька и спросил:

– Что скажешь?

– Я контролировал их до взлета… Что было потом – не знаю. Знаю, что самолет разбился, считается – налетел на айсберг.

Дервиш спросил:

– Ну а сам что думаешь?

– Думаю, что они на платформе… Или на дне. Дервиш уже знал, что «мальчишки» на платформе.

Он задал новый вопрос:

– Как обстановка здесь?

– Обыкновенная для таких мероприятий… У вас номера забронированы?

– Да, во «Фробишере». А что?

– Сюда уже начали стекаться журналюшки и прочая обычная для таких случаев публика.

– Знаем. Мы вместе с ними летели – полсамолета самоуверенных мудачков с ноутбуками.

– Во-во! Поэтому с номерами в гостиницах может быть напряг… Канадское правительство выделило под гостиницу для прессы и пресс-центр круизный пароход – он стоит в бухте, но все равно с номерами может быть напряг.

– Ну а там что происходит? – Дервиш не сказал, где это «там», но собеседник совершенно правильно понял, что речь идет про «Голиаф».

– Что там происходит – не знаю, но налицо явная активизация контактов платформы с внешним миром – «Сикорский» летает туда-обратно, как пчелка. Вчера прилетал шесть раз. Сегодня уже четыре.

– Понятно, – сказал Дервиш. И добавил после паузы: – О чем я просил – достал?

– С большим трудом, но достал. На стоянке «Фробишера» стоит арендованный на твое имя «Шевроле» – темно-вишневый, с кенгурятником. Сувениры для вас в сумке на заднем сиденье, ключи в замке.

– Спасибо, Борис. Как я с тобой расплачиваться буду? Смоленски усмехнулся:

– Считайте, что это подарок на Новый год.

К отелю «Фробишер инн» подъехали на такси – огромном «лэндкрузере». За рулем автомобиля низкорослый водитель-инуит был почти незаметен. Дервиш расплатился. Водила увидел стодолларовую купюру и растерялся – у него не было сдачи. Дервиш махнул рукой: сдачи не надо. Водила совсем растерялся.

На стоянке стоял «Шевроле» с хромированным кенгурятником. Дервиш бросил Братишке:

– Заберите, Александр, сумку с заднего сиденья.

Братишка подошел к незапертой машине, взял с заднего сиденья сумку, матюгнулся: ну кто так вещи оставляет? Да еще и ключи в замке… тьфу!

В отеле – дорогом по местным меркам, одноместный номер от двухсот долларов в сутки – в отеле «выходцев из ада» встретили приветливо. Портье хорошо запомнил щедрых постояльцев – хромого миллионера-старика в сопровождении молодого монстра и собаки. Хромец был гражданином Канады русского происхождения, раздавал щедрые чаевые… Побольше бы таких постояльцев. Хромец и монстр загодя зарезервировали два соседних номера, заплатили за неделю вперед.

Когда обосновались и немного отдохнули, Дервиш позвонил Братишке:

– Александр, зайдите ко мне на пару минут. Саша зашел. На столе стояла сумка, которую Братишка забрал из джипа. Дервиш сказал:

– Подарки, однако, для нас… Посмотрим?

– А як же?

– Тогда открывайте.

Братишка вжикнул молнией дорожной сумки, вытащил нарядную коробку с надписью на неизвестном ему языке.

– О-о! – сказал Дервиш. – Это мне.

– А что это?

– Это, Александр, «Васпуракан» – коньяк армянский… Ай, уважил Борька, ай, уважил. А что там еще?

Братишка вытащил барсетку.

– Это, – сказал Дервиш, – кажется, тоже мне. Братишка протянул ему барсетку. Дервиш вжикнул молнией, вытащил из сумочки «вальтер».

Братишка с завистью цокнул языком: эх, хороша машинка, – потом извлек из сумки длинный матерчатый кокон. Обернулся к Дервишу. Евгений Васильевич сказал: разворачивайте, Александр, разворачивайте… Братишка развернул. В тряпке – похоже, это была старая штора – лежал советский ППШ.

– Евгений Василич! – вновь обернулся к Дервишу Александр. Глаза у него горели.

– Моей заслуги в этом нет. Просто когда зашел разговор об оружии, я сказал Борису, что мой напарник сильно уважает ППШ, и он, как видите, достал… Что, вообще-то, является маленьким чудом – сейчас и в России не так-то легко достать ППШ, а уж в Канаде! Скорее всего, купил у коллекционера.

– Наверно, дорого?

Дервиш ответил на это:

– И пусть тот, у кого нет меча, продаст свою одежду и купит меч… Евангелие от Луки. Оружие, Александр, стоит ровно столько, сколько вы готовы за него заплатить.

Братишка запустил руки в сумку, достал дисковый магазин и магазин рожковый. Он подкинул магазины, по весу определил, что они пустые, заглянул в сумку. Там было пусто. Братишка спросил: