Остров

Очнувшийся от шока Адрадос заревел и, выхватив из складок плаща нож, бросился на Командора. В руке Крима блеснула серебристая полоса меча, и голова купца подкатилась к голове его жены. Словно в последнем поцелуе они прижались мертвыми лицами.

— Это тебе за дыру в моей физиономии, купец! — подытожил Крим.

Несколько мгновений все стояли, застыв. Затем Командор бросил:

— Увести их в Дом Перевоспитания.

Гулко хлопнули медные двери, и ахейцы упали на мокрые камни пола. Они не видели, как воины захватывали их корабль, безжалостно уничтожая всех, кто осмеливался встать на дороге. Они многого не увидят. Весь остаток своей жизни они будут видеть лишь опаленный солнцем мрамор да узкую полоску неба над мрачным рудником. Они уже никогда не будут людьми.

* * *

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ СПРАВКА № 16

Верархонту Внутренней Службы Дворца

агента С-821 / агентурная кличка «Веселый моряк»

ДОНЕСЕНИЕ.

Довожу до вашего сведения, что согласно приказу я был приставлен к ахейскому купцу Адрадосу. Во время поездки в Дом со шпилем купец вел со мной провокационные разговоры, пытаясь подвергнуть сомнению ценности нашего строя. Он усомнился в превосходстве нашей системы общественных складов и пропагандировал чуждую нам систему частной собственности. Он издевался над нашими ценностями и сравнивал низших с рабами. Будучи уверен в моей общественной незрелости, он пытался опорочить нашу систему воспитания и противопоставлял ей возможности чуждого нам общества.

Об услышанном донес немедленно.

С-821 — «Веселый моряк».

Резолюция:

Поощрить «моряка» — выдать со склада новый праздничный хитон и сандалии.

Глава пятая

Цвет. Как много он значит в нашей жизни.

Серый — это унижение и безысходность. Это цвет арестантских бушлатов, гадящий душу, словно тифозная вошь.

Красный — это цвет смерти. Бесцветная старуха любит кровь и мажет ею лезвие своей косы. Она красит им знамена полков, и эти полки никогда не вернутся с поля битвы.

Черный — это цвет Вечности. Холодный и всепоглощающий. Он пожирает даже лучи солнца. Он — черная гарь пожарищ, когда мир превращается в Вечность. Бездна тоже черного цвета. И Космос. Ибо они вечны.

Синий — цвет моря. Цвет соленый, теплый и ласковый. Люди, любящие синий — романтики жизни. Они отвергают черный фатализм корсарских бархатных шляп. Они улыбаются ультрамариновыми глазами. Глазами надежды и счастья.

Зеленый — это полдень, освещенный солнечными лучами. Он ласков, но неплодороден. Он счастлив, но это примитивное счастье. На уровне хлорофилла. Зеленые люди страдают от бесплодия и пьют сок смерти — алую кровь. Их называют вампирами. Но вампирами они становятся черной ночью. Ибо вампир — не кровь, он — Вечность. А Вечность любит ночь и боится яростного желтого солнца, вытаскивающего ее из бездны. Вампиры тают от солнца.

Желтый — это цвет стихии. Пожар — стихия с желто-красными языками. Это жизнь пытается одолеть смерть. И когда стихия побеждает, смерть вынуждена удалиться в черные чертоги Вечности. Греки очень любили желтый, ибо они не имели блеклой патины рая и вынуждены были любить стихию жизни. Желтый цвет — это глаза ягуара, подобного молнии. Это цвет молнии — огненной стрелы великого Зевса. Даже бушующий океан — грязно-желтого цвета.

Коричневый — это цвет стойкости и бешенства. Его избрали штурмовики и берсеркиры. Бросаясь на красное, быки думают о коричневом. Коричневый — это смесь Смерти и Вечности. Великие чаши равновесия. Ибо Смерть мгновенна, а Вечность бессмертна. Весы равны лишь миг, а потом распадаются на два отвратительных цвета. Кровь и пустота. Штурмовики умерли и канули в Лету, берсеркиры никогда не обрели своей Валгалы.

Белый — такого цвета нет вообще. Это блеклый оттенок любого из цветов. Розовый — ленивая смерть от дозы опия. Голубой — сопливый отсвет ручейка в великом Океане. Салатовый — словно безвкусная французская травка. Светло-лимонный — подобен этому яростному плоду, вдруг выжатому и потерявшему свою ярость. Бледно-коричневый — цвет, никогда не решившийся распасться на кровь и пустоту, а влачащий свою жизнь бледно-коричневым.

Лишь черный цвет не имеет блеклых оттенков. Ибо Вечность — абсолютна, она не признает компромиссов.