Остров

Давр приветствовал вошедшего невинным кивком головы и продолжил свое занятие. У Кеельсее вдруг пропало желание ругаться с Давром из-за того, что тот не явился на общую трапезу. Пробормотав что-то нечленораздельное, он плюхнулся на кушетку рядом с вкусно чавкающим лейтенантом и стащил с его блюда солидный кусок жаркого.

— Ну зачем — укоризненно возопил Давр — Я оставил вам порции на столике!

И действительно, откинув небрежно положенную на столик накидку, Кеельсее обнаружил там три блюда с солидными порциями мяса и кувшин багрового кипрского вина, вкус, которого он уже и не помнил.

— Восхитительно — пробурчал сразу подобревший Кеельсее — Как ты до этого додумался?

— Три дня, проведенные в тесной дружбе с жареной кашей, сделали мой мозг изворотливым, словно разъяренная кобра — Давр дочавкал и поковырял пальцем во рту — И вообще я не понимаю, какого черта вы создаете себе дополнительные трудности. Хороша умеренность, но не аскетизм. Чего проще — пошел к охотнику и взял у него мясо.

— У них нет мяса. Они сдают его в продуктовое хранилище…

— Откуда оно исчезает в неизвестном направлении — подхватил Давр,

— Почему исчезает? Оно предназначено для войска.

— Что-то я не заметил, чтобы твои доры обжирались мясом. По-моему, его просто разворовывают. А что касается этого симпатичного куска, он обошелся мне всего лишь в серебряное кольцо.

— А где ты его взял — с подозрением спросил Кеельсее.

— В твоей комнате есть контейнер, доверху набитый серебряными и золотыми кольцами.

— Я так и знал! Но это же государственная казна! — возмутился было Кеельсее — А впрочем, черт с ней!

— Ты начинаешь мыслить как нормальный человек! — похвалил Давр — Затем я отдал раздобытое мясо одной очаровательной девушке — и вот результат. Кстати, где эти чертовы слуги Осириса? Мясо может остыть!

— Бурчат у себя в комнатах непереваренным зерном. Они ведь не подозревают, что у нас сегодня пир!

— Непорядок — решил Давр. Легко, словно большая мускулистая кошка, он спрыгнул с ложа и вышел из комнаты, чтобы через мгновение возвратиться в сопровождении облаченных в длинные жреческие хламиды Гиптия и Изиды.

— Ого! — воскликнула Изида — Что мы празднуем? Кеельсее не проявил чувства юмора и со всей серьезностью изобличил проступок Давра.

— Давр нарушил правила и купил у охотника мясо — тут Кеельсее многозначительно поднял вверх измазанный в соусе палец — что должно было пойти в государственное хранилище!

— Так верните его туда — предложил Давр.

— Вот еще!

Ужин исчез, с потрясающей быстротой. Давр лишь успел завладеть бокалом вина и надкушенным персиком и теперь меланхолично взирал на остатки в прошлом роскошной трапезы.

— М-да, я, конечно, не самый большой любитель пожрать, но к чему этот ваш аскетизм?

— Мы должны подавать пример народу — сказала Изида, облизывая жирные пальцы.

— Но почему бы не подать пример наоборот? Пусть все жрут мясо!

— Обильная и роскошная пища развращает — заученно возразил Гиптий — И потом, поля Кемта не дают достаточного урожая.

— Я видел их, и у меня сложилось противоположное впечатление. По-моему, они много лучше, чем на Атлантиде, а между тем островитяне ни в чем не нуждаются.

Давр явно ждал аргументированного объяснения, и Кеельсее не замедлил с ним.

— Кемт ведет многочисленные войны и вынужден содержать большую армию…

— Армия Атлантиды тоже немалочисленна!

— Постой, не перебивай. Кто-нибудь из вас там, на Атлантиде, хоть раз задумывался над тем, сколько человек пожирают наши урановые рудники? Я никогда не упоминаю об этом, но вот приблизительные цифры. Население Кемта чуть более миллиона. В основном оно занято весьма непродуктивным земледелием, совсем немного — охотой и рыболовством. Какая-то часть людей работает на добыче меди и алша, в мраморных карьерах и на строительстве. Твое войско. Если бы наши заботы ограничивались лишь этим, рабочих рук и еды в основном хватало бы. Но мы несем бремя двенадцати урановых рудников, отнимающих у Кемта восемьдесят тысяч пар рабочих рук. Восемьдесят тысяч самых здоровенных мужиков: кемтян и военнопленных. Эти восемьдесят тысяч требуют постоянного пополнения, потому что редкий человек выдерживает на рудниках более четырех-пяти лет. Каждый год — двадцать пять тысяч рабов, обреченных умереть в красной пыли! Каково? Кемт не потянет такой обузы. У нас просто не хватит женщин, чтобы воспроизвести новых рабов, и мы вынуждены воевать. Отсюда-то и ненависть наших соседей. Мы служим своеобразным громоотводом для Атлантиды. Остров подобен льву, застывшему в гордом величии, а Кемт — стервятнику, таскающему для льва мясо. Мы имеем шестидесятитысячное войско, в то время как живя в мире могли бы обойтись и шестнадцатью тысячами. Мы создали флот, чтобы разорять берега народов моря, и расходуем на него колоссальные силы и средства. Но я даже не заикнулся об этом Командору. Ни разу! Почему? А потому, что это нам выгодно. Чем голоднее и злее народ, тем лучше он работает, тем более он готов к свершениям. Он не жиреет и живот его подтянут.

— Но бунты? Ты же сам говорил мне о них!