Остров

Мы бесшумно погрузились в воду, и я поплыла. Вода была восхитительно теплой. Я не купалась голышом с прошлого лета в Сен-Тропезе и чувствовала себя озорной школьницей. Я два раза переплыла бассейн туда и обратно. Лаура не отставала от меня, я слышала возбужденный смех Чичо. Потом кто-то нырнул неподалеку от нас. Это был Роман, и мне пришлось бороться, чтобы вырваться от него. Когда я вынырнула, то увидела Лауру, которая смотрела на нас, стоя на лесенке, уходящей в воду. Через несколько минут, фыркая как тюлень, вновь появился Роман. «Поиграем в прятки?» – предложил он, опять нырнул и ущипнул меня за ногу. Белокурая американка в этот момент проплывала неподалеку от нас и громко взвизгнула. Этот болван нас перепутал. Я разозлилась на него и вылезла наверх. Бассейн был похож на кастрюлю с клецками.

Мне стало холодно, и я побежала одеваться. Лунный свет слабо пробивался сквозь тучи. Я нашла Долорес лежащей на матраце в той же позе, в какой я ее оставила.

– Я вся дрожу, – сказала я.

Она смотрела на тускло мерцающую воду бассейна.

– Разотрись посильней, Магда принесла полотенце.

По-видимому, Роман втихомолку продолжал свое дело. Женщины со смехом возмущались, брызги долетали до нас. В это время я услышала голос сеньоры Ферреро:

– Ты немедленно отправишься со мной, слышишь? Ах ты, строптивая девчонка!

Я быстро оделась. Луна угрожала снова показаться из-за облаков, и все поспешно вылезали из воды. Одна из малагских дам вопрошала, какой шутник спрятал ее одежду. Никто не обращал на даму внимания, а Чичо, прочитав на латыни молитву, начал голышом делать гимнастику.

– Моя одежда… Где моя одежда?

Белокурая американка наконец нашла ее на кактусах. Платье было усеяно колючками, и дама кричала, что хорошо бы посадить в тюрьму всех распутников.

Долорес сказала мне, что у нее свидание с приятелем. Мне тоже хотелось удрать поскорее, и мы направились к выходу.

– Быстрее, – прошептала она. – Пока Роман не видит.

Путь через галерею был свободен. Мне хотелось узнать, какой мужчина встречается с Долорес по ночам, но спрашивать я не стала. У выхода деревья были озарены светом фонарей. Какая-то пара укрылась среди платанов, и до нас донесся их шепот.

– Я больше не могу. Клянусь тебе, я дошел до предела… Если ты хочешь пойти с другим, иди. Но не заставляй меня терпеть все это…

Это были Магда и Мигель; услышав наши шаги, она изобразила на лице улыбку и вышла из тени на свет.

– Как, вы уже уходите? Но ведь еще нет и двенадцати… Обещали прийти Бетти и сестры Ричардсон. Бетти говорила, что расскажет нам массу интересного… Правда, милый?

Ответа не последовало, и мне показалось – да, только показалось, – что Мигель плакал.

Магда проводила нас до плетеного навеса.

– Он невозможен. Ревнует ко всем мужикам и думает, что я в любую минуту ему изменю. Что мне делать?

Долорес нервно притоптывала ногой, а я ответила, что ничего, видно, сделать нельзя.

– Он никак не хочет поверить в то, что я люблю его не из жалости. Ох, он добьется, что и я с ума сойду.

Гости требовали зажечь свет, Магда извинилась, и мы сели в машину. Улицы Кариуэлы были пустынны. Ветер доносил танцевальную музыку из Ремо, у дверей своей будки сидел сторож, охраняющий какую-то стройку. Долорес попросила закурить для нее сигарету. Я закурила и вложила ей в губы.

– Что ты завтра делаешь?

– Надо навестить родителей Рафаэля. Я еще не была у них.

– Ты меня убила. Я хотела свозить тебя в Ронду или куда-нибудь еще. В выходной день здесь делать нечего. Все забито этой ужасной толпой…

Мы остановились напротив моего дома, и я поцеловала ее. Раздевшись, я легла почитать. Перед этим я приняла снотворное и ждала его действия. Окно было заперто на случай возможного визита, и, услышав такой же, как в прошлую ночь, легкий стук, я уже не подумала, что это ломятся воры.

– Клаудия…

– Что?

– Это я, Роман… Открой.

– Я хочу спать и уже почти сплю.

– Только на секунду. Мне нужно с тобой поговорить.

Я боялась, что стук разбудит Эрминию или детей. На цыпочках осторожно подошла к окну.

– Говори, я слушаю.

– Нет. Так дело не пойдет.

– Приходи завтра.

– Я не помешаю тебе, честное слово. Уйду, как только ты скажешь.

Мне надоела его настойчивость.

– Ты мне обещаешь?

– Да.

– Подожди-ка минутку.

Я надела халат и открыла окно. Роман выглядел, как банальный ловелас: лысый и с усами. Хотя лестница не доставала до окна, он одним прыжком оказался в комнате.

– Привет.

– Могу я теперь узнать, что тебе надо?

– Ничего. Полежать с тобой немного.

– Тогда можешь убираться туда, откуда пришел.

– Ну нет, – возразил он. – Я останусь здесь.

Он снял пиджак и, глубоко вздохнув, растянулся на кровати.

II