Остров

Она боится Королеву Мэй до дрожи и ничего с этим не может поделать – с тех пор, как та съела маленького Янга за то, что он забрался в ее комнату и порвал паутину. Мама тогда все порывалась пойти к Королеве и на коленях умолять ее пощадить малыша, еле мы ее удержали. А то, очень может быть, и ее постигла бы участь братика. Королева, конечно, осталась непреклонна. Думаю, это не потому, что она жестока. Она не жестока и не добра – она справедлива. Каждое ее слово – закон, а закон должен соблюдаться неукоснительно, иначе это уже не закон. Тем, кто так и поступает, Королева никогда не причинит никакого вреда.

Правда, не все зависит от нас. Иногда можно преступить закон невольно, совершенно не желая этого. Ну, значит, такова уж твоя судьба.

– Почему это? – проворчал отец. Отличная свинья, молодая, в меру жирная. Как раз такая, как любит Королева. Перестань, Тина. Нечего паниковать раньше времени.

Пит очень быстро затопал по лестнице вниз. В руках он держал пустую корзину, в которой отец вчера относил наверх свинью.

– Королева хочет видеть Марту. Все взгляды обратились на меня. Ну, что ты сидишь? Иди, – все тем же испуганным голосом сказала мама, прижимая к себе Куму.

– Ты ничего не нарушила?.. – спросил отец.

Я пожала плечами.

– 2

Я не боюсь Королевы Мэй и все же предпочитаю как можно реже иметь с ней дело и не люблю, когда она вызывает меня к себе. Зачем? У нее своя жизнь, у нас своя. Главное – соблюдать закон.

Весь второй этаж нашего дома представляет собой одну большую комнату без потолка. Сверху только крыша, с которой свисают полотнища и жгуты паутины. Некоторые очень старые, плотные, сероватые от пыли. Другие – более свежие, белые или даже почти прозрачные.

Сейчас маленькое окошко было полуоткрыто, и ветер слегка покачивал совсем новенькую серебристую паутину, на которой поблескивали капли росы. По приказу Королевы Мэй, отец сделал у этого окна сильно выступающий наружу подоконник. На нем Королева рассыпает остатки еды и таким образом приманивает птиц, которые запутываются в развешенной у окна паутине. Вот и сейчас большая желтоклювая чайка судорожно подергивалась в липких тенетах, еще не осознав бесполезности своей борьбы и с каждым рывком увязая все сильнее и сильнее. Не думаю, что Королева Мэй ловит птиц потому, что ей не хватает еды; если бы это было так, она приказала бы нам давать ей больше, только и всего. По-моему, она просто любит охотиться.

Комната выходит на север, в ней всегда полутемно и прохладно, а в особенно жаркие дни, когда зной просачивается даже сквозь толстые стены, мы расставляем повсюду сосуды с водой. Королева терпеть не может жару.

В углу натянута самая старая, плотная паутина, и в ней сейчас сидела Королева Мэй. Или лежала, или стояла, не знаю, как правильно сказать. По моим понятиям, разница между "сидела" и "стояла" – если речь идет о нашей Королеве, да и о других Пауках – только в том, что в первом случае лапы у нее подогнуты, а во втором выпрямлены. Что касается слова "лежала", то, по-моему, оно к Паукам вообще неприменимо. Несмотря на открытое окно, в воздухе явственно ощущался присущий всем нашим властителям острый, какой-то смолистый запах. По-своему, даже приятный, хотя я знаю, многим он не нравится. Антару, к примеру.

Королева Мэй еще молодая; у нее только один раз были дети. По сравнению с другими Пауками, она не очень высокая – ее голова находится примерно на уровне моей груди. Но это в том случае, если она, вот как сейчас, сидит. Если же наша Королева поднимется, то она окажется на голову выше меня. Лицо у нее отдаленно похоже на человеческое, если не считать того, что оно никогда не меняет своего выражения. Правда, у меня не было возможности рассмотреть его как следует. Королева терпеть не может, когда смотрят ей в лицо или, тем более, в глаза.

Зато я хорошо изучила ее округлое, ворсистое туловище, местами черное, местами коричневое, и крепкие суставчатые лапы с жесткими когтями.

Не знаю, красива ли Королева Мэй с точки зрения Пауков; не знаю даже, существует ли у них, вообще, такое понятие, как красота. Да и какое мне до этого дело? Главное – в точности выполнять все ее приказания, и тогда ничего плохого не случится.

Стараясь все время помнить об этом, я вошла в ее комнату, сразу же опустила голову и уставилась в пол. Мгновенно возникло острое ощущение холода и покалывания во лбу – как всегда, когда она копается у меня в голове. Это продолжалось довольно долго, и я непроизвольно вздрогнула. Ужасно неприятное чувство.

– Ты – младшая самка моего гнезда по имени Марта? – прозвучал в голове ровный, лишенный интонаций голос.

– Да, Королева, – ответила я, по-прежнему не поднимая головы.

– Сколько тебе лет?

Меня так удивил этот вопрос, что я непроизвольно вскинула голову, но тут же снова опустила ее.

– Шестнадцать.

– Подойди поближе. Я сделала несколько шагов вперед и остановилась. Еще. Еще. Ближе, тебе говорят!

В то же мгновенье как будто неведомая сила стиснула меня со всех сторон и швырнула в сторону Королевы.