Остров

— Американец, он ведь как, — сказал он вслух, — все на расчет хочет взять. А война — это тоже драка, только побольше. Тут без нахрапа не обойтись.

Капитан не обратил внимания на слова Мамонта, отклонив его голову длинный рукой, он крикнул в открытую дверь.

— Дневальный! Эй, Дурищев! — заорал капитан.

Никто не показывался и не отзывался.

— Бандиты, — проворчал он. — Брагу где-то на берегу ставят. Не поверишь, уже и баб на судно таскали.

— Ну, почему не поверю, — Мамонт неопределенно пожал плечами.

Капитан достал из-под стола початую бутылку:

— Выхожу на берег, а бутылки, как камни, из песка лезут. Как во сне. Сначала вашу водку пить боялся, так и хранил зря. Думал, точно отравленная- специально для нас. У нас выпивку на улице не бросают. А попробовал- настоящая. С тех пор и пью.

— Это не водка, — произнес Мамонт. — Это "Тодди", пальмовое, — помолчав, добавил. — Конечно, — это тонкость для вас. Был уже прецедент в истории: французов в оккупированной Москве споили. У меня вот так успешно не вышло. ("Споишь такого как ты!") А сам Наполеон водку не пил. Хитрый был. Поэтому и убежать сумел.

Как ни странно, капитан не прерывал этот его бред.

"Вышестоящим, вылезшим наверх, серьезность заменяет ум, — подумал Мамонт. — Это во многих вызывает уважение, а юмор, и даже самый умный, — неуважение и презрение."

— Ох и вдарило в голову этим твоим "Тодди", — медленно произнес капитан. — Сколько ни пытался слушать тебя — сплошь бред несешь. Да, не слишком ты умен, — Казалось, что он прочел мысли Мамонта. — Видимо, изменять Родине — не слишком мудреная вещь. Слова смысл должны иметь, а не только интонацию твою глумливую. С дома звонят — работать с тобой! А какая, на хрен, работа, если гадов, подельников твоих, уже амнистировали. Может и обратно интернировать будут, насчет тебя переговоры идут. Такие большие люди из-за тебя должны головы ломать. Не хотел тебя радовать, а вот приходится. Да такому якорь на шею и за борт.

Капитан до самой макушки долил стакан. — Алкоголизмом страдаю, — неожиданно пояснил он. — Не смотри- выпить не дам.

"Это что, новый вид пытки?" — Кажется, Мамонт собрался что-то сказать, но забыл что, помнил только, что хотел возразить.

— Ладно, пуганы мы уже, и сажены, и резаны, — пробормотал он. — Как говорил один мой подельник.

— Американцы для тебя особого помилования добиваются, — капитан говорил все громче. — Но этого заслужить ты у меня должен. Я еще должен подумать, от меня многое зависит. Думаешь, Колька Подсвешников — просто болван? — Капитан высокомерно вздернул голову. Он напрасно пытался сфокусировать взгляд на Мамонте: глаза у него, как у зайца, смотрели в разные стороны. — Может еще и героя дадут. Задание секретное, выполнено как надо.

— Слушай, Колька, может я пошел? — осторожно предложил Мамонт. — В какую-нибудь камеру вашу.

— Сидеть! — преувеличенно грозно рявкнул капитан и даже дернулся в сторону полуоткрытой двери, будто собираясь удержать Мамонта.

— Дневальный! — опять дико заорал он. — Дневальный проводит. Ладно, сиди пока, — Капитан встал и, оттолкнув Мамонта, выбрался в коридор.

Его вопли, затихая, исчезли в глубине судна. Оказалось, надолго. Вокруг было тихо и пусто, будто почему-то на корабле никого не осталось. В клетке что-то с хрустом грыз попугай.

"Матросская тишина", — пробормотал Мамонт что-то непонятное самому себе. Взгляд притягивала картонная папка на столе. Оказывается, он совсем не забыл, и так сильно не забыл! эту папку "Дело", каждое жирное пятно, этот как будто неповторимый особый цвет. Где-то в глубине памяти зачем-то хранился ее облик, знакомый со времени, когда он получил первый срок за бродяжничество. Пятен, впрочем, прибавилось, появились еще и кляксы попугаичьего говна. Внутри — несколько побуревших листов, глубже — какое-то прибавление. Мамонта остановили какие-то фотографии среди этих бумаг. Тамайа в американской морской форме, стоящий у старинного морского штурмовика "Корсар",только сейчас, глядя на фотографию, понятно, что Тамайа гораздо старше, чем до сих пор казалось. Почему-то Мамонт почти не удивился:

"Оказывается, ты, хитрый канак, покорял демонов и побольше."

Другие фотографии. Кент — еще подростком. Неузнаваемо молодой Демьяныч в форме рядом с каким-то старшиной. Какой запас жизни в его глазах на этом снимке. Пенелоп, на увеличенной фотографии "с уголком". "Люди позади",как выражался когда-то Тамайа.

Оказалось, под столом — много бутылок, пустых и полупустых. Там же — стоптанные туфли с рванными стельками. Кажется, капитан ушел куда-то босиком. Мамонт выбрал бутылку, надолго присосался. Бросил пустую к остальным, сидел.

Наконец, послышались шаги, в каюту заскочил какой-то маленький ушастый матрос.

— Осталось? — спросил он знакомым голосом.

— Да вот, — Не сразу поняв, Мамонт кивком указал под стол.

Матрос, набрав полную охапку бутылок, исчез. Мамонт, почувствовав, как быстро отяжелел от водки, опираясь руками о пластмассовую столешницу, поднялся.

В коридоре никого не было. Плафоны на потолке расплывались пятнами света. Палуба под ногами покачивалась, будто корабль шел в открытом море.