Остров

— Капитан, — все так же вежливо напомнил Маклеод, — вы говорили о том, какие меры предосторожности следует принять…

— Да, да, именно об этом я и говорил, пока меня не прервали — подхватил Мэсон, даже не взглянув в сторону Парсела… — Дневные нападения меня не особенно тревожат, но вот ночные… — сказал оно видом испытанного вояки. — Черные могут бесшумно приблизиться к любой хижине, поджечь ее, и когда вы выскочите на улицу, полуслепой от дыма, тут же на вас нападут. Вот почему я предлагаю, чтобы на ночь все британцы собирались в хижине таитян. Она стоит не в лесу, а на площадке, и если дополнительно срубить несколько деревьев, мы еще расширим свободное пространство. На некотором расстоянии от дома следует развести костры и осветить опушку; в каждой из четырех стен хижины надо проделать бойницы и выставить часовых, которые будут сменяться через два часа.

— Будем нести караул! — вдруг возбужденно воскликнул Джонс, и Парсел с удивлением взглянул на него. Глаза юноши блестели, щеки разрумянились… Джонс уже представлял себе, как темной ночью он стоит, припав к бойнице, сжимая в руках ружье… Его уже втянули в игру. «И он тоже, — печально подумал Парсел. — А ведь еще вчера он оплакивал Кори, Меоро…»

— А что мы будем делать с женщинами? — спросил Джон.

— Я подумал и об этом, — ответил Мэсон с приветливой улыбкой, словно его порадовал этот вопрос. — Женщинам можно будет отвести нижний этаж. Таким образом они будут в безопасности и не помешают нашим операциям. Очень удачно для нас, что таитяне построили себе двухэтажный дом, — добавил он с таким видом, будто это было его личной заслугой.

Парсел взглянул на Мэсона и был поражен происшедшей в нем переменой. Сейчас Мэсон был счастлив. По-настоящему счастлив. Витал в мире нелепых фантазий. Капитан снова стал капитаном. Снова обрел свое место на капитанском мостике. Снова намечает курс корабля. Снова стоит у руля. И сумеет прибрать к рукам экипаж. Сначала кротостью. Тактично. На первых порах согласится даже на голосование… «Идиот несчастный! — злобно подумал Парсел. — Когда Маклеод использует его до конца, достаточно будет одного голосования, и Мэсона снова загонят в его хижину».

— Капитан, — произнес он, — я не собираюсь оспаривать ваши предложения. Меня удивляет другое: мы говорим так, будто война уже идет. Словно кругом засады и мы готовимся к длительному осадному положению. По-моему, было бы куда разумнее попытаться покончить с этим немедленно.

— Я понял вашу мысль, мистер Парсел, — сказал Мэсон. — Но успокойтесь. Мы не позволим черным опередить нас. Мы нападем первыми.

Он негромко хлопнул себя ладонью по колену и с силой продолжал:

— Да, нападем первыми. Мы не согласны быть дичью. Мы сами будем охотниками.

— Если я вас правильно понял, — растерянно пробормотал Парсел, — вы намерены истребить таитян?

Мэсон взглянул на Парсела, и в его широко открытых серо-голубых глазках тоже мелькнуло удивление.

— Безусловно, мистер Парсел. Вы меня поняли совершенно правильно. К сожалению, иного выхода нет. Я считаю, что если черные не будут уничтожены, то британцы при сложившихся обстоятельствах не смогут чувствовать себя на острове в безопасности.

— Но это же чудовищно! — крикнул Парсел, вскакивая с места и глядя на Мэсона заблестевшими негодованием глазами. — Ведь таитяне ничего дурного нам не сделали. Ничего, ровно ничего! Их ограбили, унизили. Да еще двоих убили. В ответ на убийство они не сделали ничего, просто ушли в джунгли. А теперь вы хотите их истребить!

— Сядьте, мистер Парсел, — спокойно проговорил Мэсон. — Мы здесь белые, и среди нас нет места ссорам. Я считаю, что Маклеод действовал в состоянии законной самообороны, он защищал свою жизнь, и черные…

— Он сам их вынудил!

— Отнюдь нет. Ему угрожали смертью, и он действовал соответственно. Сядьте, пожалуйста, мистер Парсел.

— Всем известно, — крикнул Парсел, — почему Маклеоду угрожали! Он отстранил таитян от раздела земли.

— Если вы хотите знать мое мнение, я считаю, что он вполне прав, чернокожие нерадивы…

— Ну, конечно! — яростно выкрикнул Парсел. — Таитяне всегда неправы, и даже когда их убивают-то по их собственной вине!

— Сядьте, пожал…

— Я требую голосования, — не слушая, продолжал Парсел. — Я не надеюсь вас убедить, не надеюсь, что голосование даст желаемые результаты, но я хочу, чтобы каждый взял на себя свою долю ответственности! Уайт! Смэдж! Джонс! Хант! Джонсон! — он обвел глазами матросов, и голос его дрогнул. — Сейчас вы будете голосовать. Мистер Мэсон считает, что надо продолжать войну до тех пор, пока на острове не останется ни одного чернокожего! Я против! А теперь решайте!

— Здесь нет Бэкера, — заметил Джонс.

— Пусть за него голосует Парсел, — протянул Маклеод. — Он всегда голосует с вами, и если бы он сейчас был здесь, вряд ли бы он ни с того ни с сего стал голосовать со мной. Если, конечно, капитан согласен, — добавил он, поворачиваясь к Мэсону. — Ставлю на голосование ваше предложение. Как вы полагаете, капитан?

— Что ж, действуйте, — вздохнул Мэсон.

Парсел опустился на табуретку.