Остров авторитетов

В один такой, стоящий на отшибе дом и привезли пленников, а вместе с ними и Юлю. Игорь очень рисковал, но что делать, если ему уже вожжа под хвост попала?

Пленников оставили в машине, а Юлю привели в дом.

– Ты?! – ошалело взглянула она на него.

– Я.

– Зачем ты это сделал? – Она смотрела на него большими от возмущения глазами.

– С твоим Женей хочу поговорить, узнать, почему он тебя бросил.

– Он меня не бросал! И ты не посмеешь его тронуть! – Юля всколыхнулась, как встревоженная наседка, готовая защищать свой выводок от хищного ястреба.

– Это еще почему?

– Ты не сможешь! Ты не такой!

Игорь уловил в этих словах фальшь. Юля решила надавить на его порядочность… И откуда у нее эти лисьи повадки? Все правильно, с кем поведешься…

– Я такой. Я теперь такой, каким не должен был стать, но стал. А таким я стал, потому что не смог от себя сбежать. Мы вместе должны были сбежать. И кто нам помешал?

– Это была моя идея! Я не хотела с тобой никуда бежать! Я Женю любила! И сейчас его люблю! – в запале выплеснула Юля.

Игорь ожидал услышать что-то в этом роде, но все-таки ощущение было таким, словно он пропустил удар ниже пояса.

Он подал знак, и Юлю увели. Следующим на очереди был Воронцов.

Пацаны не знали, как ведет себя испанский спецназ с захваченным преступником, поэтому пришлось поступить по-своему. И губа у Воронцова разбита, и ухо красное, и вид затравленный. Как у волка, который зажат в угол, но сдаваться не хочет. Взгляд сильный, звериный…

– А ты правда похож на шакала, – усмехнулся Игорь.

Воронцов зажмурил глаза, опустил голову и сильно мотнул ею. И еще зарычал, по-звериному оплакивая свою беспомощность. Но, подняв голову, на Игоря посмотрел спокойно. Смирение во взгляде. И недоумение. Как это так вышло, что какой-то щенок смог переиграть матерого волка? Выходит, никакой он не щенок…

– Чего молчишь?

– А чего говорить? – скривился Воронцов.

– Кто ты такой? С чем тебя едят?

– Не надо меня есть. Ядовитый я.

– Так мы тебя шакалам на съедение и бросим, пусть потравятся… Зачем Юлю похитил?

– Не похитил. Она сама… А я в нее влюбился. Как пацан влюбился… Все, больше не скажу ничего! – покачал головой Воронцов.

– А не надо ничего говорить… Хоронить будем, – глянув на Букова, сказал Игорь.

– Всех троих? – уточнил тот.

– Всех троих.

Буков ушел, а Игорь посмотрел на Воронцова:

– Мне без разницы, кто ты такой. И ты мне ничего не говори, не надо. А Юле скажи. Как ты ей голову запудрил, скажи.

– Я ей не пудрил голову, – мотнул головой Женя, исподлобья глянув на него. – Она реально меня любит.

– Неправда, меня она любит.

– Не любит она тебя. Неудачник ты, – скривил губы Воронцов.

– Да нет, неудачник – это ты. Ты сейчас в землю ляжешь, а Юля моей станет. Я ей запудрю голову, так же, как ты это сделал…

– У тебя ничего не выйдет, – усмехнулся Женя.

– Этого ты уже не узнаешь.

– Ну, значит, такая судьба…

Воронцов не хотел умирать, но и страха в его глазах не было, хотя он и понимал, что Игорь запросто может привести приговор в исполнение. И о пощаде не умолял, что делало ему честь. Но щадить его Игорь все равно не собирался.

В дом вбежал взволнованный Пахом.

– Игорь! Там Юля!.. – показал он в сторону микроавтобуса.

Игорь выскочил из дома и увидел ее. Она стояла у машины, приставив к своему горлу шило. Где она его нашла, выяснять было глупо и бесполезно. Не о том сейчас надо было думать.

– Стой! – потребовала Юля, дикими глазами глядя на него. – Или я себя проткну!

– Стою!

– Женю отпусти!

– Не могу!

– Если ты меня любишь, отпусти.

– Люблю! Но не отпущу!

– Нет, ты меня не любишь! – мотнула она головой, и от этого движения шило вонзилось в кожу, проткнув ее до крови. Но она не вскрикнула, не убрала шило, лишь улыбнулась, показывая всем своим видом, что ничуть не боится лишить себя жизни ради любимого…

– Хорошо, я отпущу его! Если ты останешься со мной!

– Не останусь! – Юля снова мотнула головой, и шило вонзилось еще глубже.

Игорь смотрел на нее большими от возмущения глазами. Она же могла пообещать ему, что бросит Воронцова. Просто пообещать, а потом нарушить слово. Но не обещает…

Он опустил голову, до хруста в суставах сжал кулаки и выдавил из себя:

– Твоя взяла, не трону я твоего урода, – и обернулся.

Он сказал свое слово, и Воронцов спасен. И если Юля все-таки всадит себе шило в горло, виновным Игорь себя чувствовать не будет.

Но Юля больше не вдавливала в горло стальной стержень. Она ждала, когда к ней выйдет ее любимый, ее Воронцов…

Евгений Маркович сидел на стуле со скованными за спиной руками. Будь они у него свободны, Игорь с удовольствием вырубил бы его с ноги. Да и лежащего мог ударить – такое сейчас у него было настроение. Но все-таки он сдержал себя.

– Ты знаешь, кто я такой. Знаешь, что я могу с тобой сделать, – процедил сквозь зубы Игорь. – И сделаю, если ты обидишь Юлю. Вместе мы уже не будем, но над ней моя «крыша». Ты меня понимаешь?

Воронцов кивнул.