Остров АзерАиды [Азер и Аида. Сотвори себе остров|

- Шан дыга,*¹ - проворчал дедушка Христофор. – Еşşək angırar, tayını tapar...*² Совсем забыл нас, ведѐт себя, как чужой, как будто не понимает, какая опасность грозит нам всем...

В те страшные дни Азер ежедневно приходил к моей школе, чтобы встречать меня. Подружки завидовали мне, ибо такого «солидного» ухажѐра ни у кого из них не было.

- Ты никуда не уедешь, Малыш, никуда! – твердил Азик, хотя я и не думала об отъезде.

- Почему я должна куда-то ехать? – удивлялась я, не до конца понимавшая трагичности происходящих событий.

По настоянию отца в те неспокойные дни мама уволилась с работы.

- Одно неосторожное слово в твой адрес, один косой взгляд могут навлечь большие неприятности на семью, - убеждал папа маму. – Я не могу быть спокоен, когда знаю, что вокруг тебя все только и говорят о вероломстве и предательстве армян, а ты сидишь с каменным лицом, как будто именно ты всѐ это затеяла и придумала.

В свою очередь мама убедила отца сделать фиктивный развод.

- На всякий случай, дорогой, для Аидочки. Мало ли, что может случиться...

- Ничего не случится, - убеждал отец скорее себя, чем еѐ, но, тем не менее, после долгих колебаний, согласился. Осторожность никогда не помешает.

Занятия в школе перестали носить характер важности, педагоги приходили на работу скорее для того, чтобы создать видимость проводимых занятий. Впервые в нашем интернациональном классе открыто и демонстративно ученики сидели группками: азербайджанцы в одной стороне, притихшие армяне в другой, «прочие» держались нейтрально. Меня не приняли ни в одной группе, и я примкнула к «прочим», среди которых были татары, русские, евреи, грузины и лезгины.

- Аиде нужно перейти в другую школу и поменять метрику, - убеждала отца моя мать. - Это нужно делать сейчас, потом будет поздно...

- Я не уйду из своей родной школы! – расплакалась я.

Но вскоре и школа моя изменилась настолько, что родными в ней остались лишь стены. Один за другим уезжали наши любимые учителя, спешно продающие свои квартиры. В разные концы нашей некогда необъятной страны устремились и многие мои одноклассники. К моему ужасу, уехала и наша славная и наидобрейшая классная руководительница, Амбарцумова Евгения Львовна. Армянка по национальности, она была истинной бакинкой – подлинной интернационалисткой и демократкой. События Нагорного Карабаха потрясли еѐ: она обегала всю школу, прося своих армянских коллег начать сбор подписей против осатаневшего армянского национализма, и, не встретив понимания, разочарованная, собралась уезжать. Накануне она с грустью попрощалась с нашим классом:

- Я прощаюсь с вами, мои любимые. Я уезжаю в Ставрополь, к сестре, потому что не могу больше честно смотреть в глаза народа, который называла братским. Мне стыдно за моих некоторых коллег, которые, не оправдав высокого звания учителя, занимаются подстрекательством. Единственной правдивой реакцией бакинских армян было бы сказать: «Нет!» националистам и сепаратистам, и тогда, может быть, дело было бы поправимо…

 

1. шан дыга (арм.) - ишачий сын

2. «Еşşək angırar, tayını tapar» (азерб. поговорка) – букв.: «на ослиный рѐв отзовѐтся его пара», в значении «Масть к масти подбирается»

 

Глава 19

 

В стране началась анархия, повлекшая за собой невиданную доселе миграцию населения. Третируемые в Союзе, а особенно в антисемитской России, евреи, под шумок перестройки спешили устремляться на свою историческую Родину, чтобы вырваться из красной тюрьмы. Многонациональный советский народ начал понимать, что правительство и Коммунистическая партия, в которых они так верили, неспособны защитить самые элементарные права человека. Люди тянулись туда, где им не угрожала опасность. Массовые переселения и переезды людей, спешно продающих или обменивающих квартиры, были в те дни обычным явлением.

К моему великому огорчению, к отъезду готовились и мои бабушка Грета с дедушкой Христофором. Они наотрез отказались жить в Ереване, рядом с сыном. Тогда я думала, что это делалось ради меня и моей матери, чтобы мы могли свободно приезжать к ним, теперь я понимаю, что это была своеобразная акция протеста против взбесившихся в «братской» республике сородичей.

- Почему раньше армянам можно было спокойно жить в Баку, а теперь нет? – не понимала я.

- Потому что армяне вновь затеяли кровавую бойню... Почеши здоровую кожу – и оттуда пойдѐт кровь... Очевидно, дашнаки не могут жить без крови – создали проблему на ровном месте. Тьфу! - ругался дедушка Христофор.

- Но ведь армяне так дружно жили с азербайджанцами и не конфликтовали!

- Получается, что не все... Дашнакским националистам удалось настроить против азербайджанцев даже тех, кто не помышлял о вражде. Вирус национализма заразил всю нацию. Они, как змеи, притаившись, только ждали повода, чтобы выпустить свой яд, - с горечью отвечала бабушка Грета.

И всѐ же я не могла понять, почему всѐ это разразилось так внезапно... Но бабушка Грета утверждала, что вражда между двумя народами периодически подогревалась армянскими националистами: