Остров Беринга

Камчадалы появились, едва они закончили сборы — они ночевали у Стеллера на заднем дворе, расстелив прямо на земле свои кожаные одеяла.

Вышли в густом утреннем тумане. Лорка, еще ни разу не покидавший Петропавловский острог (из-за зимних событий отец строго-настрого запрещал ему уходить одному), был в полном восторге. Камчадалы шли впереди, поднимаясь вверх по руслу маленькой речки, одной из многих, стекавших к морю.

Когда поднялись повыше, туман рассеялся, показав вдалеке величественные горы с ослепительными ледовыми шапками и склоны холмов, усеянных белыми и желтыми цветами. Вокруг вовсю заливались весенними трелями птицы.

— Гляди! — Стеллер вдруг схватил его за руку.

На другом берегу Лорка увидел большое бурое пятно и не сразу понял, что это тощий медведь, сосредоточенно роющий лапами землю. Вот медведь потянул носом воздух и воззрился на них маленькими сонными глазами. Лорка замер.

— Правду ли говорят, камчатские медведи пугливые? — вдруг спросил Стеллер Галгала.

— Правда, — безмятежно кивнул камчадал.

Тогда Стеллер неожиданно поднял с земли камень и кинул в медведя. Тот, всхрапнув от неожиданности, припустил наутек, смешно подбрасывая тощий зад.

Стеллер, очень довольный собой, вытер руки о штаны:

— Видал?! Будешь мне свидетелем! С Саввы теперь водки штоф причитается!

По дороге им еще пару раз попадались медведи, — должно быть, их в округе целая пропасть. Вообще в округе кипела жизнь. Лорке удалось издали увидать парочку лисиц, токующих каменных куропаток… Огромный желтоклювый орел опустился неподалеку на сухое дерево, нахохлил воротник коричневых перьев и проводил их немигающим взглядом.

— Белоплечий орлан, — торопливо бормотал Стеллер. — Подержи-ка, друг мой…

Лорке пришлось растолковывать камчадалам причину остановки, — Стеллер, вытащив из ящика блокнот для зарисовок и угольный карандаш, целиком погрузился в работу. Заглянув ему через плечо, Лорка поразился тому, насколько верным вышел рисунок: огромная птица, прорисованная короткими штрихами, сидела, вцепившись мощными лапами в ветку и смотрела… оценивающе.

К полудню камчадалы свернули с русла, прошли по гребню каменистого холма и принялись спускаться в долину. Лорка увидел, что море здесь глубоко вдается в берег узким извилистым мысом. Причудливо выветренные скалы стояли грудой беспорядочных столбов по обе его стороны. У небольшого ручейка, вливавшегося здесь в море, виднелись крытые соломой крыши.

Издали почуяв их, зашлись лаем собаки.

Однако их, видно, ждали, потому что камчадалы не выказали никакого беспокойства, спокойно привязали собак и занялись своими делами. А вот дети, напротив, высыпали из юрт наружу и понеслись к тропинке.

К тому моменту, когда путники спустились к побережью, любопытная детвора выстроилась по обе стороны тропинки. Лорке стало неуютно под взглядами черных внимательных глаз. Однако никто из них, несмотря на страшные события прошедшей зимы, не выказывал никакой неприязни.

Камчадальская деревня представляла собой несколько десятков крытых корой и соломой жилищ, стоявших на довольно высоких сваях, точно огромные голубятни. Устроены они были просто: связка тонких жердей собиралась вверху крыши пучком, а далее на жерди делался настил из коры и соломы. В каждом строении виднелось по две плетеные двери. Судя по разведенным у каждой юрты кострам, внутри жилища не отапливались.

— Это их летние жилища, — тихо сказал Стеллер, предугадав вопрос Лорки. — С ними они легко могут перейти с места на место. А на зиму они роют землянки и кроют их землей и шкурами тюленей.

— А на сваях зачем? — полюбопытствовал Лорка.

— А это на случай половодья, — отвечал Стеллер. — Камчатские речки очень коварны: поставишь юрту у ручейка, а к утру окажешься на острове. Так мне сказывали местные казаки. Оно и понятно: снега за зиму выпадает много, а тает он высоко в горах, так и не угадаешь. А кроме того, польза от таких насестов в том, что продувает и продукты не так портятся.

Лорка кивнул: он наслушался и от Саввы, и от Овцына, и от отца историй о том, что во влажном камчатском климате продукты и утварь сгнивают моментально, будучи положены в склады и амбары.

Подойдя ближе, он с удивлением увидел, что под «курятниками» расположено множество всяких полезных приспособлений: на веревках сушились связки шкур и кореньев, стояли зимние сани и были привязаны собаки.

— Во всяком устройстве своя польза есть, — пробормотал он, разглядывая необычное жилье и его обитателей.