Остров бесконечной любви

Флоренсио покосился на жену и взял со стола очередной стакан.

– Флор…

Перед ним стояло шесть пустых стаканов. А теперь добавился еще один. Семь.

– Флор! – Каридад остановила мужнину руку в тот момент, когда он подносил к губам восьмой.

Флоренсио мощным ударом свалил жену на пол. Каридад кричала от боли, а компания пьяниц таяла на глазах: стало понятно, что дело нешуточное. Женщина в красном платье кинулась поднимать упавшую:

– С тобой все в порядке?

Каридад покачала головой. По лицу ее струились слезы. Она поднялась с помощью незнакомки и одного из собутыльников Флоренсио.

– Оставь, – сказала женщина, увидев, что Каридад хочет снова поднять коробку. – Я пришлю за ней кучера. Сколько с меня?

Уплатив за мыло, она вышла из таверны, напоследок окинув Каридад сочувственным взглядом. Шум и сумятица улеглись, многие забулдыги разошлись по домам, но Каридад не обращала на них внимания. Опираясь на перила, она поднялась к себе наверх.

В тот же вечер Флоренсио, шатаясь, взобрался на второй этаж и побрел в спальню. В нос ему ударил тяжелый запах.

– Мать твою, жена, ты что, окна не могла отворить?

В комнате послышался странный писк. Флоренсио прошел в угол, где мерцала одинокая свечка. Его жена лежала на постели, прижимая к груди какой-то сверток. Только теперь Флоренсио понял, что за запах витает в комнате, – так пахнет кровь.

– Качита? – позвал он. Он давно уже не называл так жену.

– Это девочка, – еле слышно прошептала она.

Флоренсио приблизился к кровати. Пламя дрожало так, что Каридад выпустила из рук свечу и поставила на ночной столик. Муж тихонько наклонился над постелью и посмотрел на спящую крошку, так и не отпустившую материнскую грудь. Туман, которым заволокло его мозг, рассеялся. Флоренсио с трудом вспоминал условия пари, стаканы, которые кто-то для него наполнял, шутки приятелей, а потом женский вой…

– Ты меня не позвала. Ты… – Флоренсио разрыдался.

Каридад погладила мужа по голове. И гладила не переставая в течение тех двух часов, пока он стоял на коленях, вымаливая прощение.

На следующий день Флоренсио не притронулся к выпивке, и через день тоже, и даже на третий, хотя завсегдатаи таверны и привели к нему соперника, готового бросить вызов самому прославленному водкохлебу в округе. Несмотря на внезапное отрезвление, это прозвище, которое выкрикивали уличные мальчишки, от Флоренсио не отлепилось. Никто не верил, что он вот так возьмет и отступится, но мулат решил не обращать внимания. Его занимали совсем другие мысли.

С появлением на свет Марии де лас Мерседес в семье добавился еще один рот. Флоренсио знал, что репутация его заведения пострадала из-за его нескончаемых попоек, и порешил ее восстановить. В течение следующих месяцев он трудился как никогда упорно. Если коммерсант с самого открытия стремился, чтобы в его лавке был богатый выбор товаров, теперь он решил, что у него будет самый широкий ассортимент. Он нанял помощника, и тот принимал посетителей, когда хозяин отправлялся в порт на поиски редких, уникальных изделий. «Цветок[13] Монсеррата» снова превратился для путешественников и торговцев в важную точку на карте города. Это место прославилось настолько, что вскоре стало служить ориентиром.

Но город рос, росло и число магазинов. В предместьях за стенами появлялись сначала новые жители, а потом и новые кварталы. Флоренсио опасался, что не сможет конкурировать с предприятиями, открывшимися по ту сторону старинных укреплений. Хорошенько обдумав, каким образом можно добраться до самых отдаленных районов, мулат решил отправить помощника с товарами и с большой вывеской, на которой будут указаны название и адрес его магазина. Вообще-то, это была не его идея. Несколько недель назад он увидел повозку Торквато, старого возчика с репутацией задиры по прозвищу Так-Перетак. На повозке красовалась надпись: «Сеньёр Токвато, душыстые вина, сидр и вельмут».

Флоренсио велел своему служащему отправляться в путь по Кальсада-дель-Монте, чтобы посетить самые дальние усадьбы Серро с образцами тканей и другими товарами. Вскоре к Флоренсио начали поступать заказы, которые он же сам и доставлял по адресам. В течение последующих четырех лет вся жизнь коммерсанта представляла собой сплошную беготню по новым кварталам, растущим буквально на глазах. Город прощался с остатками стен и расползался в стороны, точно многоголовое сказочное чудище. Флоренсио мог бы ходить по нему с закрытыми глазами и попутно посвящать любопытствующих в подробности городской жизни.

– А знаешь, кто переехал жить на Соборную площадь? – однажды спросил он у жены.

– Кто?

– Дон Хосе и донья Марите.

– Ты уверен?

Флоренсио кивнул, не переставая жевать.

– А в какой дворец? – расспрашивала Каридад – ей сразу вспомнилась ее жизнь в услужении у семьи Мельгарес-Эррера.

– Там, где раньше жил маркиз де Агуас Кларас, – прожевав, ответил муж.

– А что с усадьбой?

– Продается.

– Почему же они так поступили? Ну вряд ли по нужде, если переехали в такое место…

– Говорят, усадьбу хочет купить граф де Фернандина.

– Зачем ему вторая?