Остров безветрия

«Улица Рубинштейна», — прочитал он табличку на доме. Прежде он по этой улице не ходил. Но сейчас вдруг Николаю показалось, что всё здесь ему знакомо. Словно он был здесь множество раз, только не помнил когда — может быть, во сне?

«За домом с красивой башней будет дом с каменными птицами», — подумал он с удивлением и тревогой. И точно дальше стоял дом с грифонами, большими хищными птицами.

 «Теперь будут высокие ворота, с арки свешивается на цепи старинный фонарь». И были ворота, и фонарь покачивался на толстой якорной цепи.

«Что же это? Почему?»

От волнения Николай даже присел на высокий каменный столбик у стены.

И в этот момент из ворот вышла девушка удивительной красоты. Она заглянула в глаза Николаю и улыбнулась.

Медленно шла она по улице, а Николай в растерянности брёл следом.

Теперь ему казалось, что, уже подходя к арке с фонарём на чугунной цепи, он знал, что увидит эту девушку. Они поравнялись, и Николай о чём-то её спросил.

Он не помнил, о чём они говорили в тот первый вечер. Они ходили по улицам долго. В городе было тепло и празднично. На улицах гуляло много людей.

— Ты постоянно заговаривал о крышах, — смеясь, вспоминала мама Оли. — В ту весну в городе красили крыши.

— А мне казалось, что я говорил только про деревню да про разных животных, — смущённо улыбается папа Оли.

Это был вечер их первого знакомства. А потом они поженились, и Олин папа, Николай Николаевич, переехал в красивый дом на улицу Рубинштейна к Олиной маме.

А потом и Оля родилась.

Папа волновался, когда решил познакомить свою невесту с попугаем Орликом. Он не знал, как они отнесутся друг к другу.

— Это же чудесно! — сказала Олина мама, узнав о папином попугае. — Моя мама говорила, что до войны у наших соседей тоже жила попугаиха. Как-то смешно её звали, — Матильда, кажется.

Попугай Орлик быстро подружился с Олиной мамой. А когда родилась Оля, он удивил всех. Едва увидев её в детской постельке, он вдруг запел ласковым нежным голосом:

— Баю-бай, баю-бай, спи, мой мальчик, засыпай.

— Двадцать лет не вспоминал! — поражался папа. — С тех пор, как я вырос. А теперь снова запел.

— Может быть, он поёт голосом твоей мамы, которую мы не знаем? — предположила мама Оли.

Пока Оля была маленькая, Орлик смешно охранял её, сердился, если незнакомые люди к ней приходили, грозно махал клювом.

— И со мной точно так когда-то было! — продолжал удивляться папа.

Уходили Олины родители в гости. Их там спрашивали:

— С кем ребёнка оставили?

А они всерьёз отвечали:

— С Орликом, с попугаем.

От попугая Оля научилась первым словам. Уже в два года она выговаривала: «Милостивый государь, кушать подано», «Лечь в дрейф, за морем смотреть», «Держи вора, как дам!»

Старинный сундук, Максим и фотография Палтусова

Большой древний сундук стоял в Олиной квартире давно — до рождения Оли и даже до рождения Олиной мамы.

Олина бабушка рассказывала Олиной маме, что много лет назад жили в их квартире соседи — муж с женой и ребёнком. Когда началась война, жена с ребёнком уехала в другой город. Больше от них вестей не было. А муж, когда уходил на фронт с народным ополчением, взял с Олиных бабушки и дедушки клятву хранить сундук до тех пор, пока он не вернётся.

Он так и не вернулся, а сундук до сих пор стоит в коридоре, где стоял и сорок лет назад. На него санки ставили, когда Оля была маленькая. Теперь кошка на нём спала.

Однажды, когда Оля ещё в детский сад ходила, хотела она в том сундуке спрятаться. А мама сразу испугалась.

— Что ты, Оля! Разве можно, это ведь чужая вещь! Придёт тот человек или его сын, а мы что — ему выпотрошенный сундук преподнесём?

— А дадим объявление в газету: «Разыскивается хозяин сундука. Что в сундуке — неизвестно, хоть он и не заперт», пошутил тогда папа.

— Почему неизвестно? Я, когда школьницей была, заглядывала по секрету от бабушки. Там фотографии и тетради какие-то. На самом дне.

Когда мама была школьницей она, оказывается, заглядывала в сундук, а дочери своей не разрешает.

Оля давно мечтала посмотреть, что там спрятано в сундуке, из-за чего, уходя на фронт, надо было брать клятву с бабушки и дедушки.

В тот день родители пошли в гости к друзьям, а Олю оставили на диванчике лечить ногу и разговаривать с попугаем Орликом.

Орлик раньше любил бродить по квартире. Где люди — там и он. А с этой зимы почему-то чаще стал забираться в клетку. И ни одного нового слова не выучил за последний год. Зато стал вспоминать такие слова, которые выговаривал ещё при царе.

Раньше, как проснётся, сразу кричал:

— Здравствуйте, ребята, слушайте пионерскую зорьку! Фрезеровщик, подъём!

А сейчас опять стал здороваться по-старинному:

— Здравия желаю, Ваше благородие!

Иногда же говорил и вовсе на непонятном языке.

Сейчас в квартире было пусто. Орлик скрежетал клювом в клетке, потом в комнату вошла кошка, и Орлик пригрозил ей на всякий случай:

— Держи вора!

Кошка сделала вид, что на него внимания не обратила, и улеглась на диванчик рядом с Олей.