Остров Блаженных

Первым узнал своего человека Мистер Бронкс.

– Ты почему здесь? Что с Раисой? Отвечай!

– Раиса в Жуковке. А я… Синий-синий иней лег на провода…

– Какие провода?! – Бронкс принялся хлестать подчиненного по щекам. – Какой, мать твою, иней? Что передала мне Раиса?!

– Здесь, – спутник Раисы достал из нагрудного кармана кителя скомканную бумажку. – Вот. В небе темно-синем синяя звезда. О-о-о-о… Только в небе, в небе темно-синем! – Посланник рухнул на колени, и его вырвало. – Я… Я видел… – прошептал он, вытерев рукавом губы. – Людей с двумя головами. Понимаете? Человек. Одно тело. Две руки, две ноги… И две головы! Ха-ха-ха! А кругом все синее: деревья, кусты, трава… И двуглавые! Они убили остальных и гнались за мной!

– Кто? – вступил в разговор Коробцов. – Люди Корнилова?

– Не-а. Двуглавые. Из синего леса. С голубыми глазами! Да вот же он! Сами смотрите – двуглавый! Боже! Он пришел сюда! Он хохочет! Смеются две его головы! – Спутник Раисы вскочил, вытаращил глаза и ткнул пальцем в стену. – У него нож! Он хочет меня зарезать! Помогите!

С этими словами сумасшедший выдернул из-за голенища сапога испачканный в крови нож и, прежде чем кто-то успел ему помешать, воткнул лезвие себе в грудь.

– Он меня зарезал! Братцы! Зарезал!

Жертва невидимого преследователя упала и больше не двигалась.

Коробцов взял у Бронкса письмо Раисы, прочел и улыбнулся.

– Эх, мужики, мужики. Побольше бы нам таких баб – любую вой-ну с ними выиграли бы… Что пялитесь? Твоя Раиса, Бронкс, обо всем договорилась! Наши жуковские друзья устроят Корнилову кровавую баню. Нам останется только маленько поднажать. Выступаем послезавтра на рассвете. Задачи отрядам поставлю лично – есть кое-какие интересные мыслишки. Короче, всё на мази!

Оптимизма Руслана Ашотовича никто не разделил. Все смотрели на труп, а некоторые – даже на стену, у которой, по мнению покойника, стоял голубоглазый монстр с двумя головами.

Глава 9 Эликсир молодости

Солнце. Только солнце в этой странной местности не было ни голубым, ни синим. Раскаленный, сплошь в отростках-протуберанцах, его шар плавал по небу, сверкая всеми оттенками оранжевого, желтого и красного. Впрочем, небо тут было таким низким, что казалось: чудовищное, косматое солнце можно зацепить головой.

Было неимоверно жарко. Создавалось впечатление, что все предметы плавятся, становятся мягкими и растекаются потоками голубой и синей лавы. Ее потоки плыли по холмам, стекали в низины, огибали голубые кусты и деревья, покрытые синей бугристой корой, взрываясь фонтанами искр.

Находиться в этом ультрамариновом аду Хила больше не мог. Он чувствовал: еще немного, и его плоть расплавится от жара. К лесу. Надо было идти к лесу. Если спасение и существовало, то оно было там. Ничего, что и в лесу краски не отличаются разнообразием. Зато там не так жарко. Ибо даже голубые деревья отбрасывают какую-никакую тень. Там есть жизнь, есть укрытие от дикой жары. И хоть до леса было рукой подать, добраться до него оказалось не так просто, как казалось на первый взгляд. Голубая трава, мягкая и податливая, опутывала ноги, цеплялась в щиколотки мертвой хваткой. Каждый шаг требовал от человека слишком больших при такой жаре усилий, а каждый пройденный метр был настоящим подвигом. Хила несколько раз падал. Когда рухнул опять, то почел за лучшее не вставать. Зачем тратить силы, если можно передвигаться на четвереньках?

Позади осталась большая часть пути, но треклятое солнце гналось за Хилой по пятам. Жгло спину. Туманило сознание. Плавило мозг. В конце концов, он пополз. Почти по-пластунски. Теперь трава была на уровне его глаз. Хиле казалось, что он видит текущий по стебелькам сок. Слышит его журчание. Если надкусить – можно напиться. Утолить жажду, превращавшую легкие в кузнечные меха. Хила надкусил травинку. Прикрыл глаза в предвкушении. Сока оказалось мало, да и на вкус он был соленым. Разжав зубы, целитель увидел, что цвет у сока не голубой, как следовало бы ожидать, а темно-багровый. Совсем как венозная кровь. Отчаяние мобилизовало Хилу. Включилось второе дыхание. Он смог подняться. Шатаясь, как пьяный, добрался до леса и, запнувшись о корень первого дерева, упал. Несколько минут лежал с закрытыми глазами. Анализировал, что с ним произошло. Итак, он упал. Не с инвалидного кресла, к которому был прикован последние годы. Это называется – с высоты собственного роста. А рост предполагает наличие ног. Не каких-то обрубков, а полноценных человеческих ног. Отсюда вывод – у него есть ноги. А кошмар, в котором он жил все это время, – просто сон. Дикий, сводящий с ума ночной кошмар.

Открытие было таким ошеломляющим, что Хила сразу решил испытать обретенные ноги на резвость. Вскочил и… впечатался лбом в ствол дерева. Ноги оказались на диво крепкими. Он даже не упал. Просто загудела голова. Это ничего – до свадьбы заживет.

– Х-х-хи-л-ла… Х-х-х-х-ла… Хи… ла-ла-ла-у-у…