Остров Бога

При входе или при выходе из церкви Воскресенья, смотря, откуда идти, лежит камень миропомазанья, прикрытый сверху охранительной плитой. Паразиты — паломники, иссверлили его, чуть ли не в крошево, и утащили в неведомые дали кусочки в своих необъятных двойных карманах. Но камень, на котором омыли тело Иисуса, натёрли его по обычаю благовоньями и завернули в смертные пелены, исправно мироточит до сего дня. Помимо общеизвестного савана Христа или, как ныне чаще говорят плащаницы, известен так же убрус Христов или судариум Спасителя. Это по сей день существующий в похоронных традициях христианства, узкий платок или бинт, которым подвязывают челюсть покойника, часто открывающуюся, после смерти и сильно портящую благообразность умершего. Ныне Судариум хранится в кафедральном соборе Овьедо, на севере Испании. Камень Помазанья, служит, кстати, одним из двух мест, где самоосвящаются привезённые с собой или купленные на месте, иконы, кресты и прочие предметы, необходимые человеку, как напоминание о том, что он всё-таки, верующий христианин. Это второе место самоосвящения, но, первенствует, конечно, погребальное ложе в могиле Христа.

Соседи помнящие и непомнящие

«Сосед не для того, чтобы его любить, а для того, чтобы мирно жить».

Сейчас я вам расскажу анекдот.

Однажды Господь созвал ангелов и говорит: Приступаю к акту творения. Ознакомьтесь. И показывает им схему, где галактики, звёзды, планеты, метеоритные потоки, в общем, Вселенная.

— А вот тут, говорит, показывая на схему, Всевышний — устрою я одну планету с разнообразными ландшафтами, океанами, континентами, ну и всем этим милым природным антуражем — пустынями, лесами, тундрой, ледяными торосами и прочей красотой. А здесь, господа хорошие, у меня будет особый кусочек, мой и ничей больше! Я на нём соберу всего понемногу: на севере заснеженные горы, огромное пресное озеро, и далее к югу, луга, пропасти, пустыни, моря.… А населю я сие место, очень упёртым народом, которому вследствие его упёртости, выдам законы, ну те, что у вас в книжечках записаны, смотри глава «заповеди». И поручу им распространять эти законы среди других людей. Один из ангелов говорит:

— Господи! Хочу слово молвить, ты только не серчай! Как же так, Господи, одним пустыни, другим, снегу значительно выше ушей, а этим всего отвалил! Обидно, Господи!

— Сядь уже — говорит Господь, — и сиди молча! Ты просто не знаешь, каких я им дам соседей!

«Бедные родственники — дальние родственники»

Вот в этом то, как раз вся трудность! Соседи у нас действительно разнообразные, и не всегда, замечу, сволочные. Возьмём, к примеру, друзов или черкесов. Ну, о друзах мы уже поговорили, а о черкесах нет. Сами черкесы предпочитают, когда их зовут адыгеэ, адыги, иначе говоря. После кавказкой войны, частично бежавшие от русских, частично изгнанные, они оказались на землях Великой Порты. Ну, сегодня Турция жалкий огрызок, по сравнению с теми временами, что конечно не даёт туркам покоя, хотя на турецкий покой нам с вами должно быть наплевать. Но «паши» быстро рассмотрели в черкесах, то, что русским было и так известно — вояки они хоть куда! Тогда и расселили их по неспокойным местам империи и в частности в двух вилайетах: Сирия и Бейрут. В те времена как было? Приходят турки в арабскую деревню, а арабы как всегда, бузят по всякому, камнями кидаются и вопят. Ну, турки берут тех, что посуматошнее и вешают, в хорошо проветриваемом месте, с видом на ближайшие деревни. Так и висят, пока вороны да шакалы всё съедобное не растащат. Такой вот неприятный быт был у арабов в те строгие времена. Хотя они могли, запросто договорится с черкесами, единоверцы всё-таки, но кое-что у них не срослось. И странно это, особенно оттого что тут евреи понаехали со своей техникой, и пограбить и порезать было кого, но не срослось.

Приходят как-то в один кибуц захудалый, старейшины черкесские, чай пьют и между делом спрашивают самого старого еврея, что нашёлся там, лет двадцати пяти: «Ну, братцы, а сильно вам арабы досаждают?», тот конечно всяких матерей стал вспоминать, черкесы они ведь тоже по-русски понимают. Черкесы предлагают, «а давайте мы ваших коров с козами, да и виноградники охранять станем за плату скромную, только, чур, кого поймаем, вы уж не вмешивайтесь, если он шибко выть станет, знаем вас, гуманистов». Потом уже выяснилось, что некоторые арабы стали по ночам черкесские могилы разрывать и тырить от туда мониста серебряные и достославные черкесские газыри. Трудно, очень трудно вайнаху такое скотство пережить, особенно чужое. Хот это всё слухи. Или нет? ну не знаю, не знаю. Вот с тех пор евреи с черкесами живут хорошо. Сначала только молодые мамы сильно ругались, когда в ночи, тоскливо и страшно, раздавался за околицей противный арабский визг.