Остров Бога

Я постараюсь объяснить, что сделало эту землю Островом Бога, смыслы и таинства его дорог видимых глазами и сердцем, или найденных на ощупь.

Боже мой, какая путаная дорога нас ждёт!

Однако, как бы мы не петляли по времени и в исторических сумасшествиях Острова, от самого начала нашего пути до летящего нам навстречу конца, помните: здесь всё началось, здесь всё и кончится.

Если вам вдруг покажется, что мы сбились с пути, вернитесь на эту страницу и убедитесь: Я вас предупреждал!

«Откройте дверь!»

 «Боже мой! Боже мой! Зачем Ты оставил меня?
Далеки от Спасения слова вопля моего.
Боже мой! Я кричу днем, и Ты не внемлешь мне,
ночью и нет мне успокоения».

(Пс. 21, 2–4)

Ах, Господи, где сердце моё, опора моя, и земли мои? Где я, Господи?! Зачем поселил род мой на этом Острове, потерянном во времени. Один я, и безграничное море вокруг.

Для меня любое путешествие начинается с разлепления глаз. Я встаю в шесть, прокашляв в кроватке пару противных минут — пыль пустыни скрипит на моих зубах. Буч сонно всматривается в меня и начинает неуверенно стучать хвостом — боится показаться невеждой — хозяин то, на себя с утра, совсем не похож. Ах, собаки, собаки, есть ли у вас душа, есть ли в вас дух живой? Душа есть у мохнатых, тявкающих, мяукающих, порхающих и жужжащих, и у парнокопытных, и у крылатых, ведь могут же они любить, страдать, обижаться и прощать.

Вот Аист, при потере подруги сознательно расшибает голову о подручный кирпич, и пёсусы помирают с голоду пачками на хозяйских, свеженьких могилках! А коты, те нет, коты те индивидуалисты! Им котам без разницы кто там околел, лишь бы миска не пустовала. Кисы, те, чуть понежнее будут, и трутся о брюки, портя их клочковаты пухом, и колготки рвут вместе с близкой к нейлону нежной кожей, и мурчат сладострастно. Могут даже медведя шугануть, если он по ошибке приблизится к их потомству. Героические волосатые мамы! С «духом» же у животных беда — нету духа, не дадено. Надо ждать и готовиться, это вам не сюрприз — его нам людям, для них недоделанных, вымаливать нужно.

А Рай, я представляю себе так: бреду я по залитым солнцем зелёным холма, взбираюсь без усилий и отдышки на поросшие мелкой сосной покатые склоны, и читаю, потом, умную книжку, развалившись на берегу ручья. Затем разворачиваю чистую салфетку и вкушаю на ней сэндвичи с мясом и яичным салатом, что собрала мне в дорогу жена. И не толстею совершенно, хотя это и чистые углеводы, пропади они пропадом! А бестолковые псы мои, Дрюч, Крюч и Буч, пыхтят в высокой траве, гоняются друг за другом, и, утомившись от скаканья и глупых прыжков, валятся рядом со мной на подвернувшийся грунт, и болтают своими розовыми языками всякую ерунду.

“И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле,

и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; …вам сие будет в пищу;

а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся по земле,

в котором душа живая… И стало так. (Бытие 1:29–30).

«А мясо то, а мясо, как без мяса!? Куды подевал ромштекса и братца его любимого антрекота»!? А не «куды» не подевал, ибо только ноне, после Потопа, разрешено кушать всех блеющих и мычащих, а раньше то, ни-ни! Человек «допотопный» не был ограничен сроком жизни, не было на земле времён года, и всё сущее питалось от плодов произраставших в изобилии круглый год. И хищников не было, и жертв, и насилия, но люди впустили в мир Грех, и всё изменилось. Исчезло изобилие плодоносящих деревьев, не стало долголетия Мафусаилова, пришли времена года и лютая зима в их числе, и мир стал таким, каким мы знаем его.

Срок нашей жизни 120 лет, и не более, а «менее» сколько угодно! Но почему так сурово, Господи? А потому, что времени, что мы проводим на Земле в страданиях своих и грехах, принося заодно мучения всему этому несчастному миру, вполне достаточно для того, что бы либо пасть, либо выстоять. Живи, как научил тебя Бог и получишь то, о чем так мечтается по ночам, когда отпустит судорога ужаса при мысли о неизбежности смерти — Вечность, Вечность…

Есть мнение, что «посмертие», должно быть похоже на то, что мы себе насочиняли, при жизни, но гонцы с того света эту тему, вообще, ни за что не согласны развивать, как тарелку не верти.