Остров Буян: Пушкин и география

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
       Тунгус, и друг степей калмык[44]

.

Выбор поэтом приводимых в «Памятнике» имен народов не случаен, как бывает у иных поэтов для рифмы, а глубоко продуман. В четырех названиях народов, по существу, охвачена вся огромная территория России. «Гордый внук славян» представляет и русских, и украинцев, и белорусов; финн — представитель народов, живущих на обширной территории севера страны; тунгус — народов Сибири и калмык — юга и юго-востока, монголо-тюркских народов. Правда, работая над этим стихотворением, поэт не сразу определил четыре указанных народа. Как показывает черновик, бесспорным для него были только два имени, фигурирующие во всех вариантах стихотворения, — это «русский» и «финн». «Тунгус» и «калмык», включенные в начальный вариант, затем заменялись и намечались такие варианты: «и финн, грузинец, киргизец», и «финн, грузинец и ныне дикой черкес». Как видно, поэт остановился на именах наиболее представительных народов, точнее, на именах народов, населявших обширную территорию страны — от берегов Балтики до Охотского моря, от Северного Ледовитого океана до Каспия. Это лишь подчеркивает осведомленность А. С. Пушкина в вопросах народоведения, знание им истории разных народов, а историю калмыков он хорошо знал по рукописи Н. Я. Бичурина, о чем писал в примечаниях к «Истории Пугачева»: «С благодарностию помещаем сообщенный им (Бичуриным. — Л. Т.) отрывок из неизданной еще его книги о калмыках». При этом Пушкин, как считает исследователь А. И. Суржок, «придерживается собственной, совершенно самостоятельной концепции по поводу трагического ухода калмыков из России»¹: притеснениями «выведенные из терпения, они решились оставить Россию…». Ушла на исконную родину, в Джунгарию, только часть калмыков. Потеряв на пути много соплеменников, они достигли Джунгарии. «Но пограничная цепь китайских караулов грозно преградила им вход в прежнее отечество, и калмыки не иначе могли проникнуть в оное, как с потерею своей независимости» (примечания к «Истории Пугачева»).

О «гордом внуке славян» много говорить не приходится: ему поэт посвятил немало строк в своих произведениях.

А. С. Пушкин гордился своим народом, русским человеком, прежде всего крестьянином, составлявшим основу русского народа. «Взгляните на русского крестьянина, — писал он, — есть ли и тень рабского уничижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна. Проворство и ловкость удивительны. Путешественник ездит из края в край по России, не зная ни одного слова по-русски, и везде его понимают, исполняют его требования, заключают с ним условия. Никогда не встретите вы в нашем народе того, что французы называют un badaud[45]; никогда не заметите в нем ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому» («Путешествие из Москвы в Петербург»).

Финн у А. С. Пушкина явно собирательное имя, то есть относится не только к собственно финнам (суоми, как они сами себя называют), составляющим основное население Финляндии, но и к родственным им карелам, эстонцам и другим народам финской языковой группы. Раньше, в дореволюционное время, их также называли чухонцами (финское население в окружении Петербурга):

По мшистым, топким берегам
Чернели избы здесь и там,
Приют убогого чухонца.

«Медный всадник»

Или:

Твоя чухоночка, ей-ей,
Гречанок Байрона милей,
А твой зоил прямой чухонец.

«К Баратынскому»

В нашей стране народы финской группы (карелы, эстонцы, марийцы, мордва, удмурты, коми) составляют более 4 миллионов человек, а площадь республик, образуемых этими народами, 1375 тыс. кв. километров, то есть свыше 1/4 Европейской территории СССР.

Тунгусы, или, как теперь именуют по самоназванию народа, эвенки, хотя и представляют немногочисленный народ (всего 28 тыс. человек), образующий автономный округ в составе Красноярского края, но расселен он не только на территории округа, но и далеко за его пределами — на бо́льшей части Сибири, от Оби до Охотского моря. О широком расселении с давних времен эвенков свидетельствуют, в частности, многочисленные эвенкийские географические названия, прежде всего ряда крупных рек — Енисея, Лены, Яны, в основе которых лежит эвенкийское слово ене, означающее «большая река». Эвенк — действительно представитель народов всей Сибири, и давно уже не «дикой» ее представитель, а не менее просвещенный, чем другие народы.

А ведь в дореволюционном прошлом эвенки, как и многие другие малые народы, не имели своей письменности и были, можно прямо сказать, поголовно неграмотными, вели кочевой образ жизни, жилищем служили им конические чумы на стойбищах.