Остров дельфинов

– И еще ты говорил, что спятил профессор! – воскликнул он, едва перевел дух. – А ты часом не треплешься, а? – подозрительно добавил он.

К этому времени он научился уже распознавать шутки Мика, но на сей раз тот, видимо, говорил серьезно.

Мик пожал плечами:

– Не веришь – приходи к бассейну. Конечно, это может показаться безумием, но на самом деле никакой опасности нет. Все началось случайно: однажды, когда я кормил Снежинку, я неосторожно поскользнулся на бортике бассейна и плюхнулся в воду.

Джонни присвистнул.

– Бьюсь об заклад, ты решил, что тебе конец.

– Ясное дело, решил! Выплываю на поверхность – прямо передо мной пасть Снежинки. – Мик помолчал. – Знаешь, это ведь все врут, будто в такие мгновения вспоминается вся прежняя жизнь. Я ни о чем не мог думать, кроме как об этих зубах. Гадал, проглотит она меня целиком или, стерва, перекусит пополам.

– А дальше? – спросил Джонни, затаив дыхание.

– В общем, она не перекусила меня пополам. Только подтолкнула легонько носом, будто сказала: «Давай дружить». С тех пор мы и подружились. Если мы с ней не поплаваем хоть денек, она начинает нервничать. А я не всегда могу – если это заметят, скажут профу и тогда всему конец.

Мик засмеялся, уловив на лице Джонни тревогу и неодобрение.

– Так это же гораздо безопаснее, чем укрощение львов, а люди сколько времени их укрощают. Мне здорово нравится. Я, может, когда-нибудь доберусь до больших китов, вроде синих, тонн на сто пятьдесят.

– Что ж, они, по крайней мере, тебя не проглотят, – сказал Джонни.

С тех пор как он попал на остров, он многое узнал о китах, – У них слишком узкие глотки, и они жрут креветок и всякую другую мелюзгу.

– Ладно, ладно! А что ты скажешь насчет кашалота, этакого Моби Дика? <Моби Дик – гигантский кит из одноименного романа классика американской литературы Г. Мелвилла.> Уж он-то может в один присест проглотить десятиметрового кальмара.

Мик горячился все больше, и Джонни вдруг понял, что им движет дух соперничества. Даже и теперь дельфины равнодушно сносили его присутствие и никогда не проявляли радости и симпатии, не то что при виде Джонни. В общем, хорошо, что Мик наконец обрел друга среди китообразных, но лучше бы этот друг был более миролюбивым.

Джонни так никогда и не – увидел Мика и Снежинку плавающими рядом: профессор Казан приступил к следующему опыту.

Много дней он провел, монтируя магнитофонные ленты и составляя длинные фразы на дельфиньем языке; но и теперь у него не было уверенности в том, что он сумеет сказать дельфинам то, что намерен. Он надеялся, что там, где перевод не удался, быстрый ум дельфинов доскажет то, чего не хватает.

Часто он задумывался над тем, как они относятся к его речам, которые он складывал, словно мозаику, из слов, добытых из многих источников. Каждая фраза, переданная под водой, звучала, очевидно, так, как если бы дюжина или больше дельфинов поочередно произнесли несколько слов, каждый с присущим ему выговором. Слушателям все это должно показаться очень странным, потому что они вряд ли имеют представление о таких вещах, как магнитофонная запись и звукомонтаж. И если они вообще хоть что-нибудь понимают из производимого им шума, то это только доказывает, как они умны и терпеливы.

Когда «Летучая рыба» отчалила от пристани, профессор Казан заметно волновался, хотя обычно это не было ему свойственно.

– Знаете, как я себя чувствую? – сказал он доктору Кейту, стоявшему рядом с ним на баке. – Так, словно я пригласил в гости друзей, а потом напустил на них тигра-людоеда.

– Ну, ну, не так уж мрачно, – засмеялся Кейт. – Друзья честно предупреждены, а тигр находится под вашим контролем.

– Надеюсь, – сказал профессор.

Репродуктор на борту объявил: «Открываем ворота бассейна. Однако она что-то не спешит уходить».

Профессор Казан поднял к глазам бинокль и посмотрел назад, на остров.

– Не хотелось бы, чтобы Саха отдавал ей свои команды, пока это не понадобится, – сказал он. – А, вот и она.

Снежинка медленно плыла по каналу, соединявшему бассейн с морем.

Когда канал кончился и Снежинка оказалась в открытых водах, она заметалась, завертелась, словно потеряв ориентировку; казалось, все ее удивляет. То была характерная реакция животного или человека, долгое время находившегося в заточении и выпущенного затем на волю.

– Вызовите ее, – сказал профессор. В воду передали сигнал «сюда!».

Даже если на родном языке Снежинки это слово звучало иначе, оно было одним из тех слов, которые она понимала. Снежинка поплыла к «Летучей рыбе» и не отставала больше от судна. А «Летучая рыба» все удалялась от острова, держа курс в глубоководную часть моря за рифом.

– Мне нужно достаточно места для разворота, – сказал профессор Казан. – И я уверен, что Эйнар, Пегги и Ко это оценят, если им придется спасаться бегством.

– Если они появятся. Быть может, у них хватит ума не показываться, – ответил доктор Кейт с сомнением в голосе.

– Что ж, через несколько минут узнаем. Сигнал призыва транслировался все утро, так что все дельфины в радиусе многих миль должны были его услышать.