Остров дельфинов

Ураган нанес лишь материальный ущерб. Все линии электропередачи были порваны, но исправить их – дело несложное. Куда более печально, что из строя выведена электростанция. Ее разрушило дерево. Ураган выворотил его с корнями, оно, кувыркаясь, пронеслось по воздуху добрую сотню метров и наконец ударилось о здание станции, как гигантская дубинка.

Катастрофа не пощадила и вспомогательную дизельную установку.

И все же худшее было еще впереди. Среди ночи, опровергая все прогнозы, ветер изменил направление. Он задул с востока и атаковал остров со стороны, которая считалась защищенной. Половина рыболовного флота погибла в море, остальные суда выбросило на берег и разнесло в щепы. «Летучая рыба», полузатопленная, лежала на боку. Судно еще можно было спасти, но для того, чтобы «Летучая рыба» смогла выйти в плавание, требовалось несколько недель труда.

Однако, несмотря на весь этот разгром и хаос, никто не выглядел подавленным. Сначала это поразило Джонни, но потом он понял, что ураганы – неотъемлемая часть жизни Большого барьерного рифа. Всякий, кто решился обосноваться там, должен быть готов уплатить за это цену, назначенную самой природой. А у тех, кого это не устраивало, оставался простой выход: они всегда могли переехать куда-либо в другое место.

Профессор Казан выразил ту же мысль другими словами, когда Мик и Джонни разыскали его у бассейна дельфинов, где он осматривал поваленную изгородь.

– Возможно, придется потерять с полгода, – сказал он. – Но мы свое наверстаем. Оборудование всегда можно заменить, незаменимы лишь люди и их знания. А мы сохранили и то, и другое.

– Что с ОСКАРОМ? – спросил Мик.

– Будет спать, пока мы снова не получим энергию и не разбудим его.

Ячейки его памяти невредимы.

«Значит, какое-то время уроков не будет, – подумал Джонни. – Даже и этот злой ветер все-таки принес кое-что хорошее…»

Хорошее! Но он нанес и такой урон, который пока еще никто не мог оценить – никто, кроме сестры Тесси. Эта большая деловитая женщина как раз осматривала в полном отчаянии размокшие остатки медикаментов.

Еще кое-как она справлялась с простыми порезами, ушибами и даже переломами – этим она занималась с самого рассвета. Но все более серьезное находилось за пределами ее возможностей. У нее не осталось ни единой целой ампулы пенициллина, ни единой ампулы, которой можно было бы доверять.

А холод и другие невзгоды, принесенные штормом, заставляли ее подумывать о простудах, лихорадке и, может быть, даже о более страшных болезнях. Что ж, ей надо, не теряя времени, затребовать по радио свежий запас медикаментов.

Она быстро составила список лекарств, которые, как она знала по опыту, понадобятся ей в ближайшие несколько дней, и побежала на узел связи. Там ее ждал второй удар.

Два обескураженных техника-электронщика калили на примусе свои паяльники. Вокруг них валялись перепутанные провода и ломаные стеллажи для инструментов, изувеченные сучьями пандануса, пробившего крышу.

– Извини, пожалуйста. Тесс, – сказали они, – но если нам удастся установить связь с материком к концу недели, то и это будет чудом. А пока нам придется вернуться далеко назад – к дымовым сигналам.

Тесси призадумалась.

– Я не могу рисковать, – сказала она, – Необходимо отправить на материк судно.

Оба техника горько засмеялись.

– Слыхал, чего она хочет? – сказал один другому. – «Летучая рыба» лежит кверху килем, а все другие суда пришвартовались к деревьям посреди острова.

Выслушав эти сообщения, правда, немного – но совсем немного преувеличенные, Тесси почувствовала себя более беспомощной, чем когда-либо с тех пор, как она, еще совсем неопытная практикантка, получила ужасный нагоняй от сестры-хозяйки. Бедной Тесси оставалось надеяться лишь на то, что никто не заболеет, пока не восстановится связь.

Но к вечеру на одной из многих поврежденных ног, которые ей пришлось врачевать, появились признаки гангрены. А вскоре к ней пришел профессор, бледный и дрожащий.

– Измерь-ка мне температуру, Тесси, – сказал он. – У меня, кажется, жар.

Еще не наступила полночь, а ей уже стало ясно, что профессор заболел воспалением легких.

Глава 19

Весть, о том, что профессор Казан серьезно болен и лечить его нечем, вызвала больше тревоги, чем все убытки, причиненные ураганом.

Тяжелее всех переживал известие Джонни.

Ведь остров – хоть он и не очень над этим задумывался – стал для него родным домом, которого он никогда не знал, а профессор заменил ему отца, которого он почти не помнил. Именно здесь он обрел чувство уверенности, к которому так давно и сильно, правда, подсознательно, стремился. Теперь это чувство оказалось под ударом, потому что никто не мог послать радиограмму через каких-нибудь сто миль морского пространства – и такое в век, когда спутники и планеты переговаривались между собой!

Всего лишь сотня миль! А ведь прежде чем попасть на остров, он сам проплыл больше…

Вспомнив об этом, Джонни вдруг понял – совершенно отчетливо, без всяких сомнений и колебаний, – что именно он должен сделать. Дельфины доставили его к острову, пускай теперь проплывут с ним остаток пути до материка.