Остров дельфинов

Вдруг из-за туч вырвался полумесяц — луна была на ущербе. Впервые за все путешествие взгляд Джонни объял целые мили окружавшей его воды, мир огромных волн, медленно уходивших в ночь. В свете луны их гребни отливали серебром, и от этого провалы между ними казались совсем черными. Стремительные спуски акваплана в темные долины и медленные подъемы на пики движущихся гор напоминали чередование дня и ночи, ночи и дня.

Джонни посмотрел на часы, они плыли уже без малого четыре часа. Это означало, что они в лучшем случае прошли сорок миль и что уже близок рассвет. Расчеты помогли ему отогнать сон. До этого он дважды задремывал, падая с акваплана, и просыпался, барахтаясь в воде. А это не очень-то приятно — плавать в темноте и ждать, пока Сузи сделает разворот и подберет тебя.

Понемногу небо на востоке светлело. Джонни оглянулся — ему хотелось поймать первые лучи солнца — и вспомнил тот давний рассвет, который он видел с борта гибнущей «Санта-Анны». Каким беспомощным чувствовал он себя тогда и как нещадно жгло его потом солнце! Теперь он был спокоен и уверен в себе, хотя от того места, где он находился, до суши было пятьдесят миль в обе стороны. А солнце больше не могло повредить ему, оно уже давно сделало его кожу темной, смугло-золотистой.

Быстро наступивший рассвет прогнал ночь. Джонни почувствовал спиной тепло нового дня и нажал клавишу «стоп».

Пора было дать Сузи отдохнуть и позавтракать, пусть поохотится. Он соскользнул с акваплана, проплыл немного вперед, чтобы снять с нее упряжь, и Сузи, почувствовав себя свободной, радостно подпрыгнула в воздух и помчалась прочь. Спутника нигде не было видно, он, верно, где-то промышлял рыбу сам по себе. Но Джонни не сомневался — стоит его позвать, и он будет тут как тут.

Джонни сдвинул на лоб маску, в которой пробыл всю ночь, чтобы защитить глаза от брызг, и уселся на краю слегка покачивавшегося на волнах акваплана. Съев банан, два пирожка с мясом и глотнув апельсинового сока, он счел себя сытым. Остальная еда пригодитс попозже. Даже если все пойдет хорошо, путешествие продлится не меньше пяти-шести часов.

Он дал дельфинам еще пятнадцатиминутный отдых, да и сам в это врем спокойно лежал на мирно колыхавшемся акваплане. Потом он нажал клавиши вызова и стал ждать.

Минут через пять он слегка встревожился. За время остановки дельфины могли сделать мили три. Но не уплыли же они так далеко! И тут же он успокоился, потому что увидел знакомые очертания спинного плавника, который разрезал волны, приближаясь к нему.

Но уже через мгновение Джонни поспешно поднялся и сел. Очертани плавника недаром показались ему знакомыми, но это было совсем не то, чего он ждал, — плавник принадлежал косатке.

Считанные секунды, пока Джонни глядел в лицо своей внезапной смерти, несшейся к нему со скоростью тридцати узлов, показались ему вечностью. Тут ему пришла в голову мысль, несколько успокоившая его и позволившая забрезжить надежде. Косатка приплыла на его сигнал; неужели это…

Так оно и было. Когда огромная голова вынырнула метрах в пяти от него, Джонни увидел обтекаемую коробку контрольного устройства, все еще крепко державшуюся на массивном затылке.

— Здорово же ты меня напугала. Снежинка, — сказал он, переведя дух.

— Пожалуйста, не делай так больше.

Даже и сейчас он не был твердо уверен в безопасности. По последним сведениям, Снежинка по-прежнему соблюдала строго рыбную диету — никаких жалоб от дельфинов не поступало. Но ведь он-то не дельфин! И не Мик!

Акваплан сильно закачался, едва Снежинка потерлась об него, и Джонни чуть не полетел в воду. Но это было ласковое прикосновение, самое ласковое из всех, на какие была способна пятиметровая разбойница, и, когда она повернулась, чтобы повторить тот же маневр с другой стороны, Джонни почувствовал себя гораздо лучше. Теперь уже не оставалось никаких сомнений, что косатка настроена дружелюбно, и Джонни про себя горячо поблагодарил Мика.

Все еще немного встревоженный, он протянул руку и похлопал по спине Снежинку, которая тихо проплыла мимо, казалось, не делая никаких усилий. Кожа у нее была эластичная, словно резиновая, — такая же, как у дельфинов, что, разумеется, вполне естественно. Но разве поверишь, что эта гроза морей — тот же дельфин, только побольше!

Ей, видно, понравилось немножко нервное прикосновение руки Джонни, потому что она вернулась, чтобы он снова ее погладил.

— Верно, тебе скучно в одиночестве? — сочувственно сказал Джонни. И тут же застыл, охваченный ужасом.

Снежинка совсем не томилась одиночеством, ей не приходилось скучать. К ним, не торопясь, приближался ее приятель, метров этак десяти длиной.

Только самцу косатки и мог принадлежать этот огромный спинной плавник, высотой с рослого мужчину. Огромный черный треугольник, напоминавший парус, неторопливо двигался к акваплану, на котором сидел оцепеневший Джонни. Одна мысль мелькала в его голове: «Тебя-то не кондиционировали, ты не резвился в бассейне рядом с Миком!»