Остров для особенных (сборник)

В уме он перебирал возможных знакомых, которые могли бы помочь в столь неблагодарном деле, как слежка за собственным отцом. Антон подошёл к матери и обнял её за костлявые плечи, которіе прощупывались сквозь тонкий шёлк. – О, сын мой! Как бы я хотела ошибиться! Мадам Красинки слабо улыбнулась, хотя красные от слез глаза по-прежнему смотрели с безграничной печалью и неверием в лучшее. – Я найму детектива. Но я уверен, что он ничего не найдёт. Папа не может так поступить с такой прекрасной женщиной, как ты. Надо быть полным глупцом, чтобы совершить подобное… Антон немного удовлетворённый собой, взл мамину руку в свои и крепко сжал. – Тогда как я могу доказать, что не схожу с ума? – Да послушай же наконец! – закричал Антон, пытаясь садить разбушевавшуюся мать. – Женская интуиция и прочее – это только догадки! Я тебя люблю и никогда не буду против моей мамы. – Боже, мой сын, которого я укачивала на вот этих вот руках, дерзит и перечит мне! – Ты несправедлива… – Вот! Все вы одинаковые! – Мадам Красинки с резвостью девочки-подростка вскочила с кресла, бросая гневней взгляд на сына. – Не выгораживай отца! – Нет, я полагаю, что отец просто заново влюбился в тебя. А остальное не больше, чем плод твоего воображения, мама. Он никогда никому не лгал. Поэтому слова матери задели его за живое. И рвал также легко, когда встречал другую. Если ему доводилось остывать к даме сердца, то рвал безо всяких сожалений. Он никогда никому не изменял. Антон стоял как оглушённый. И безучастный взгляд в пустоту. Пальцы так сильно сжимали углы подлокотников, что костяшки белели. На бледном лице морщинки словно ещё больше заострились. Выпалив все это, мать Антона упала на спинку кресла. – Будто ты не знаешь, как мужчины попадаются. В последнее время он словно заново родился. Дарит цветы, украшения. Говорит, что ему со мной повезло. Но ведь я вижу тень угрызения совести на его наглом лице! Вот-вот смотрит на тебя и глазки затем бегают из стороны в сторону, а язык словно заплетается, будто боится ляпнуть чего-то лишнего! Но самое ужасное – от него веет чужой женщиной! Нет, не духи, но я все слышу! Мадам Красински тяжело вздохнула. – Ты сказала, что тебе кажется. Почему ты так решила? Ведь она такая чувствительная и обладает богатым воображением. Однако он надеялся, что мать заблуждается. Его отец такое позволяет при живой жене!… Внутри Антона все окаменело. Мать достала носовой платок и поспешно смахнула появившиеся слезинки. – Если бы я знала… – С кем? Госпожа Красинки всегда делавшая ему замечания так не делать, совершенно не обратила внимание на сей чудовищный акт святотатства. Антон от неожиданности сел на подлокотник дивана. И слезы полились по дряблым впалым щекам. – Кажется, твой отец изменяет мне! Госпожа Красински вдохнула тяжело. Её костлявая грудь нервно вздымалась. – Что ты подозреваешь, ма? – Я это… хотела поделиться своими подозрениями. Только голос начинал ощутимо дрожать, будто женщина в шаге от истерики. Наконец-то хозяйка дома заговорила. В комнате только и было слышно треск пылающих брёвен. Он продолжил стоять возле камина, несмотря на то, что ему было жарко. Мало ему проблем с Марией, так ещё и мать пытается выставить себя жертвой. Антону ещё сильнее становилось не по себе. Этим жестом она показывала, что у неё разболелась голова. Пальцы потянулись к переносице. Мать села в своё любимое кресло у окна. Как и бросить все и мчать на всех парах в любое время суток. Неужели она сама не понимает, что он не может сидеть под колпаком в ожидании звонка или письма. Материнский вопрос послышался ему как вселенский укор от оскорбленного. Поди мать ещё вынудит подать на развод, а он по-прежнему любил Марию несмотря на перемены в худшую сторону. Это означало бы расписаться в собственной глупости и слабости. Но меньше всего ему хотелось рассказывать о новом страстном увлечении жены. Антону не нравилось оправдываться за непонятно что. – Мы с Марией, – при упоминании имени жены у матери дёрнулся правый глаз, – вчера были на премьере спектакля. Домой мы попали поздно. – Почему ты не приехал вчера? Она бросилась к Антону, стоявшему словно древнее изваяние. Хоть материнское лицо производило само спокойствие, её же глаза были покрасневшими и опухшими. Увиденное Антону не понравилось. Они не виделись почти четыре месяца, и следовало ожидать друг от друга каких-то перемен. Тот же слуга сразу схватил верхнюю одежду и незаметно скрылся, пока Антон изучал родительницу. В камине полыхали дрова, от чего Антону стало жарко в своём осеннем пальто. Мать встретила его в гостиной, где кроме нее у камина на личной лежанке грелась её любимица пяти лет от роду – кошка персидской породы по имени Марта. Заискивающая улыбка и угадывающая готовность выполнить приказ, и только. У того на лице не отражались какие-либо тревожные эмоции, какие могли бы возникнуть, заболей кто-нибудь из домашних. Антон бросил изучающий взгляд на него. После сигнала к воротам выскочил слуга, который и открыл проезд для сына хозяйки. Наконец-то Антон увидел сквозь туман очертания ворот. Если уж она противится ему, то как он может управиться с нравом дражайшей жены? Его раздражала даже эта железная махина, в чьих генах видимо прошёл осел. Она поехала после того, как Антон выкрикнул ей парочку громких метких проклятий. Машина трусливо загудела и не спешила двигаться вперёд. Антон докурил сигарету и снова сел за руль. Однако сыновний долг двигал им сильнее нежелания. «Я же предупреждала, но ты меня ослушался» – читал он в них. Антону не очень хотелось ехать к матери, чтобы не видеть немой укор в её проницательных глазах. А подобное письмо яснее всего давало понять серьёзный характер дела. Но мать не любила разговаривать о важных и неотложных делах посредством одного из благ цивилизаций. Нынче телефоны есть у каждого, кто может это себе позволить. Можно было позвонить и разузнать тут же, в чем дело. Ему не пришло в голову проигнорировать настойчивую просьбу или поступить иначе, нежели срываться ехать к матери. Его содержание не изобиловало непрошенным красноречием, поэтому немногочисленные слова, написанные размашистым почерком, из него бились в голове Антона пульсирующим ударами: «Срочно приезжай. Мама». И вот вчера пришло письмо. Ведь любая на её месте стала бы напоминать о том, чтобы предупреждала, что не стоит жениться на нищенке без приданного и имени при наличии лучших кандидаток. Антон был ей благодарен за понимание и стоическое терпение. Её сильно заботило душевное состояние сына. Родительница, хоть и не выражала никаких жалоб на здоровье, была не в себе. Их последняя встреча случилась несколько месяцев назад. Вчера он получил заказное письмо из отчего дома, точнее, от матери. Антон кое-как зажёг сигарету и облокотился спиной об автомобиль. Было ли в Марии хоть капля любви, когда она вручала подарок? Забавно и в то же время слишком цинично. Скептическая улыбка возникла на секунду, чтобы быть сменённой на привычную грусть. Он был сделан из серебра, с гравировкой «Антону от Марии, любимому от любящей». Осмотрев каждый сантиметр вокруг передней части автомобиля, Антон достал из кармана пиджака портсигар – подарок Марии на первую годовщину свадьбы. Выкатив камень из-под колес, он выпрямился. Исследование колес и причины, остановивший венец прогресса, показало наличие огромного булыжника размером в мужскую ладонь. Антон, чертыхнувшись, вышел из машины, которая отказывалась трогаться дальше. Его, пристёгнутого, подбросило в кресле, от чего голова едва не поцеловалась о переднее стекло. Несколько секунд, на которые он отвлёкся от дороги, оказалось достаточно, чтобы на что-то наехать. Что ж, придётся принимать очередное решение с надеждой на то, что оно окажется верным. Вчерашняя вечеринка в помпезном ресторане, на которую снеслись светские маргиналы, дала мужчине ясно понять, что он ошибся. Только вот шёл один месяц, второй… Ему казалось, что стоит только дать ей немного времени и она сама образумится. Антон больше не пытался образумить жену, только та ещё больше теряла берега в вечном празднике жизни. Ни он, ни Мария не чувствовали себя счастливыми. Но под конец пути, когда он подъезжал к величественной усадьбе, им вновь овладели гнетущие мысли о неудачном браке. А подобного происшествия ему не хотелось на свою голову. Антон вёл машину довольно осторожно, ведь откуда-то могло выскочить животное с шилом в одном мягком месте навстречу гибели. Даже величественный отчий дом тонул в густых белых облаках, словно те опускались все ниже и ниже. На полусонную деревню спускался пустой туман, скрывавший все и вся на каждом шагу.