Остров для особенных (сборник)

Небольшая квартира на пятом этаже в непримечательной высотке не вызвала у Тони никаких эмоций. Самый необходимый минимум мебели, гармонично вписывающий в интерьер в голбых тонах. Кухня, совмещённая с гостиной, спальня и санузел. Огромные окна с беспроглядной тоской снаружи. Ей казалось, что она просто переехала в другую больничную палату. Она села на диван и разблокировала планшет, который лежал на столике из тёмного стекла. Руки дрожали. Тоня не один день терзалась от любопытства касательно близких, которых пришлось покинуть слишком рано и внезапно. Как жена, дети, родители, друзья и все те, кого она знала, жили без Тимура? Что чувствовали? Что делали? Чего достигли? Особенно занимали ум дети. Выросли ли они? А если да, то кем стали? Оплакивали ли они отца? От усиленных размышлений, порождающих не один десяток вопросов без ответа, голова шла кругом. Однако держа источник, который способный лишить мучений, Тоня не спешила пробивать в поиске социальных сетей их имена. Что было тому виной? Страх. Не то чтобы Тимуру хотелось, чтобы дети непременно достигли больших успехов, но ведь в жизни никуда не деться от крайностей. Без них человек просто не способен обойтись, как бы ему не хотелось. Ему не хотелось думать, что его преждевременная кончина ужасно повлияла на родных, а уж если дело касается детей… «Валеева Инга» – набрал он имя жены. За неё он меньше всего переживал. Не потому что он не любил её, а скорее потому что в нем присутствовала стойкая уверенность в безупречной психологической выносливости. Бедной она не осталась, получив в наследство дело мужа, которое они же вместе и начали. Вдобавок дети отлично помогают пережить внезапную потерю супруга. Нет, за Ингу он не переживал. Неприятный укол вонзил где-то в сердце. Ни слова упоминания о Тимуре из её уст, зато многочисленные фотографии со вторым мужем, за которого она вышла замуж спустя два года вдовства. Несмотря на то, что прошли десятки лет со дня его смерти, для него время текло в своём темпе. После пробуждения он смотрел на мир в новом теле всего две недели. Так что, ревность в его случае нельзя назвать нелогичной. Тимуру потребовалось пять минут, чтобы осмыслить прочитанное и продолжить начатое. Уняв свои эмоции, бурлящие изнутри, он продолжить листать одну страницу за другой. Вот и дети. Снимков с ними попадалось не так много, однако для Тимура они воплощали собой все сокровища мира. На его девичьем лице то возникала искренняя радостная улыбка, то сводились брови. В глазах детей затаилась боль, и даже беззаботные позы и растянутые губы не скрывали очевидного. По истечении времени печаль едва ли стиралась с их лиц. Тимур снова остановился, так как среди интересующих его снимков то и дело попадался мужчина, которого он уже ненавидел и едва мог игнорировать. Вкладка с поиском информации про жену закрылась, и теперь Тимур набирал имена детей. Илья Валеев. Ему было всего 12, когда не стало Тимура. Судя по фото, он тяжело переживал смерть отца: одет всегда в чёрное, вымученная улыбка и горе в карих глазах. У Тимура защемило в сердце. – Прости меня… – впервые прозвучал его голос в неуютной квартире. За окном уже совсем стемнело, однако Тимур не замечал этого. В комнате светился только экран планшета, тонкого как лист бумаги. Сын закончил медицинский факультет, стал выдающим кардиологом. Был женат трижды, имел одну дочь от последней жены. Тимур с ужасом глядел на фото, на которых сын постепенно превращался из подростка в юношу, а затем – и в мужчину. Густые каштановые кудри постепенно редели, пока не остались по боках и сзади. Да и те остатки неумолимо подвергались обелению. Круглое лицо с румянцем на щеках приобретало резкость. Череп укорачивался, подбородок уменьшался, кожа обвисала. Вечная тоска в глазах сменилась усталостью. Прямая осанка сменялась на сгорбленность. И вот его не стало. 83 года жизни. Намного больше, чем прожил Тимур. Тимур откинулся назад, уложившись к спинке дивана. Если в случае с Ингой его переполнял пламень ревности, то в случае с сыном не то пустота не то боль. Он пережил собственного ребёнка. Вот уж воистину нет хуже смерти своих детей!… От накрывшей его скорби он забыл, что сын застал преждевременный уход отца из жизни. Для него Илья по-прежнему славный мальчишка, который любил играть на гитаре и играть в видеоигры. А этот мужчина, кем он стал, – совсем чужой человек, с которым никак не получается ассоциировать с собственным сыном. Безутешному отцу хотелось бы верить, что это только плод его воображения или сон, но умом понимал, что это реальность, хочет он этого или нет. Чтобы навести справки про Юлю, ему потребовалось ещё больше времени и мужества. И чуть не пожалел, когда вылезло окно с фотографиями и информацией. Её жизнь оборвалась в 19 лет в авиакатастрофе, когда она летела в Индонезию. Девушка летела одна, так как превратила путешествия в работу, так как стала трэвел-блогером. Никакой личной жизни, профессиональных достижений, только фото, где она мелькала на фоне известных достопримечательностей. Ей шёл десятый год, когда случилось непоправимое с отцом. Складывалось впечатление, что она пережила это гораздо легче, чем брат. Прокручивая однотипные снимки с дочкой, выросшей в красивую девушку с длинной косой и небесно-голубыми глазами, Тимур окончательно раскис. Оставив планшет на столике, он встал и подошёл к окну. Смутные световые огоньки с домов напротив и отдалённый гул автомобилей. В небе время от времени гремело. Тимур держал себя руками, словно помогая себе сохранить самообладание. После осознания того, что никого не осталось от его семьи, которую он знал и любил. «Их нет» – одна и та же мысль вертелась в голове. И вот его обдало жаром. А есть ли он? То, что он сейчас стоит живой – ничего не значит. Единственное, что принадлежит ему – это мозг с его нетронутым сознанием. А тело, жизнь, время – все такое чужое. Быть женщиной, когда ты родился мужчиной – задача не из лёгких. Он не умел краситься, укладывать волосы, подбирать одежду. Назад дороги нет, а значит, ему предстоит пройти возникшие трудности в полном одиночестве. Тимур прислонился лбом к холодному, такому безразличному стеклу. Он закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать. К редкому грому и монотонному гулу машин добавился умиротворяющему стук капель дождя. Мужчине стало отчасти полегчало. Он не открывал чужие глаза, даже когда сверкала молния.