Остров доктора Моро

Не стоило труда отвечать на эту грубость, и, конечно, я не стал дожидаться дальнейших шуток на мой счет. Он протянул руку по направлению к шкафуту, около которого Монгомери беседовал с каким-то человеком высокого роста, с седыми волосами, одетым в голубую и грязную фланелевую куртку и, без сомнения, только что явившимся на судне.

— Туда, туда его, господина «непрошеного защитника»! — рычал капитан.

Монгомери и его собеседник, услыша крика капитана, обернулись.

— Что вы хотите сказать? — спросил я.

— Туда господина «непрошеного защитника», вот что я хочу сказать. Долой с корабля мистера! И живо! На корабле все чистится и прибирается! К счастью, для моей шкуны, она разгружается, и вы, вы также убирайтесь прочь!

В остолбенении смотрел я на него. Затем мне пришла в голову мысль, что это наилучший исход из моего положения. Перспектива совершить плавание единственным пассажиром в обществе такого вспыльчивого грубияна не представлялась заманчивой. Я повернулся к Монгомери.

— Мы не можем принять вас! — сухо отвечал его собеседник.

— Вы не можете меня принять? — в смущении повторил я.

Вся фигура этого человека дышала такою решимостью я выражала такую сильную волю, какой мне никогда не приходилось встречать.

— Повторите же! — начал я, обращаясь к капитану.

— Долой с корабля! — ответил пьяница. — Мой корабль не для зверей и тем более не для людей, которые хуже зверей. Вы должны убираться с моего судна, мистер. Если они не желают принять вас, то вы будете предоставлены воле ветра и течению. Но как бы ни было, вы пристанете к берегу вместе с вашими друзьями. Меня не увидят более на этом проклятом острове. Аминь. Я все сказал!

— Монгомери… — умолял я.

Скривив свою нижнюю губу, он кивнул головою по направлению к высокому старику, давая мне понять, что мое спасение в его власти.

— Погодите! Я сейчас поговорю за вас! — проговорил капитан.

Тогда начался между ними тремя любопытный спор. Я обращался попеременно ко всем троим, сначала к седовласому старику, прося его позволения пристать к берегу, затем к пьяному капитану, с просьбою оставить меня на корабле, и даже к самим матросам. Монгомери не раскрывал рта и довольствовался одним киванием головы.

— Я вам говорю, что вы уберетесь с корабля долой! К чорту закон! Я здесь хозяин! — повторял беспрестанно капитан.

Наконец, во время начавшейся сильнейшей брани, я вдруг остановился и удалился на корму, не зная, что предпринять.

Между тем экипаж с быстротою приступил к выгрузке ящиков, клеток и зверей. Широкая люгерная шлюпка была привязана к шкоту шкуны, и в нее спускали странный зверинец. Мне не видны были люди, принимавшие ящики, так как корпус шлюпки был скрыт от меня нашим судном.

Ни Монгомери, ни его собеседник не обращали ни малейшего внимания на меня; они были сильно заняты, помогая и распоряжаясь матросами, выгружавшими их багаж. Капитан также вмешивался, но очень неловко. У меня в мыслях являлись одни за другим самые безрассудные отчаянные намерения. Раз или два, в ожидании решения своей судьбы, я не мог удержаться от смеха над своей несчастной нерешительностью. Я не мог придти ни к какому решению, что делало меня еще более несчастным. Голод и потеря известного количества крови способны лишить человека всякого мужества. У меня не хватало необходимых сил, чтобы противостать капитану, желавшему меня выгнать, ни чтобы навязать себя Монгомери и его товарищу, Совершенно безучастно ждал я решения своей судьбы, а между тем переноска клади Монгомери в шлюпку шла своим чередом, я же был забыт.

Вскоре выгрузка была кончена. Затем меня, не оказавшего ни малейшего сопротивления, дотащили до шкафута, и в этот момент я увидел, какия странные лица находились вместе с Монгомери в шлюпке. Однако, последний не дожидаясь, быстро оттолкнулся от корабля. Между мною и ею образовалось широкое пространство зеленоватой воды, и я изо всех сил откинулся назад, чтобы не полететь вниз головою.

Люди, находившиеся в шлюпке, громко рассмеялись, и слышен бых голос Монгомери, ругавшего их. После этого капитан, его помощник и один из матросов привели меня к корме. Там все еще стоял на буксире челнок от судна «Dame Alti`ere», до половины наполненный водою, в нем не было ни весел, ни провизии. Я отказался туда сесть и растянулся во всю длину на палубе. В конце концов, им удалось при помощи веревки — так как на корме не было лестницы — спустить меня в челнок и отвязать его.

Челнок медленно удалялся от шкуны.

В каком-то остолбенении смотрел я, как весь экипаж готовился к отплытию, и как шкуна спокойно переменила галс. Паруса затрепетали и надулись под напором ветра. Я пристально глядел на судно, накренившееся в мою сторону. Затем оно быстро исчезло из виду. Я не поворотил головы, чтобы следить за ним глазами, так как вовсе не надеялся на его возвращение. Усевшись на дно челнока, я в каком-то оцепенении созерцал тихое и пустынное море.