Остров Древних (СИ)

Я собрал в кулак последние силы, подался к нему и ткнул штырем как рапирой. Ржавый кончик вошёл прямо в горло эльфа и с хрустом пробил его насквозь. После этого подросток мучительно выпучил глаза, надсадно захрипел и упал около толстяка, воющего в позе эмбриона.

— Ай да удар! — восхитился дух, принявшийся летать над засучившим ногами Худым. — Сколько крови! Моё почтение, Костёр! А если ты ещё и третьего эльфа убьёшь, то я клянусь, что честно отвечу на три твоих вопроса.

Однако третий остроухий словно услышал предложение Маха. Он рванул прочь воя, как сирена. А я швырнул ему в спину прут. Но, к сожалению, он пролетел мимо, лишь оцарапав его руку.

— Может, он кровью изойдёт? — вымученно понадеялся я, покосившись на духа.

— Нет, не изойдёт. В теле пятнадцатилетнего эльфа литров пять крови. Ну, в этом уже нет, — кивнул он на потерявшего сознание толстяка, лежащего в громадной луже крови. — Добей его — и дело с концом. Энергию получишь. Она через твой дух попадёт в тело. Правда, по дороге потеряется часть.

Я подобрал выпавший из стены булыжник и вдруг ощутил тепло в солнечном сплетении. Правда, оно тут же исчезло, будто отправилось дальше. Кажись, прилетел опыт за Худого. Его грудь больше не вздымалась, а навсегда остекленевшие глаза уставились на голубое небо с беззаботными белыми барашками облаков. Ещё совсем мальчишка. Однако мне не было жалко этих эльфов. Они ещё те мрази. Скольких они уже убили? А скольких могли бы ещё убить? Поэтому я набрался решимости и без сожаления булыжником размозжил голову толстяка.

— А у него совсем мозгов не было, — ехидно сказал Мах, глянув на серое вещество, смешавшееся с грязью.

— Что дальше? — просипел я, почувствовав себя чуток лучше после получения опыта.

— Переоденься — и иди за мной, пока третий остроухий не привёл стражу, — протараторил крылатый кошан и задумчиво выдал, оглядев трупы: — Ставлю свои лысые яйца против протухшей сметаны, что толстяк пригласил пару друзей, дабы отметить получение симбионта. Они напились и пошли искать приключения. А что для молодых аристократов-эльфов может быть лучше, чем поиздеваться над каким-нибудь человеком-побирушкой?

— Суки, — процедил я, потрогал ноющие рёбра и надел шмотки Худого, поскольку они были меньше забрызганы кровью. Но, конечно же, даже его вещи повисли на мне, как на вешалке. Однако это явно лучше, чем ходить в обносках.

— За мной! — скомандовал дух и полетел прочь. — И по пути даже не думай с кем-то разговаривать. Гномий язык здесь мало, кто знает, а эльфийским ты не владеешь.

— А я бы мог «выпить» симбионта Толстяка, чтобы «выучить» эльфийский? Ну, в теории, а то сейчас у меня всё равно нет свободных очков, — проговорил я и кое-как побежал за ним, сплёвывая кровь, текущую из разбитых губ.

— Нет, это так не работает. У тебя же нет своего симбионта, точнее, не у тебя, а у попрошайки в чьей тушке ты находишься. А вот будь ты тут в своём теле, то тогда бы смог «выпить» сима Толстяка.

— Ясно, — кивнул я и выскочил на пустынную узкую кривую улочку, стиснутую домами из булыжников.

Здесь около угла дома красовалась одинокая деревянная бочка с дождевой водой. И она прозрачно намекала, что вполне может послужить для меня и водопроводом, и раковиной. Я метнулся к ней, быстро напился и смыл с себя кровь, смешавшуюся с грязью.

— Быстрее, быстрее, — поторопил меня Андрамах, работая крыльями.

— Бегу, — прохрипел я, тряхнул мокрыми руками и снова помчался за духом.

Он привёл меня на шумный широкий проспект, запруженный скрипящими подводами, каретами и гордыми всадниками на цокающих подковами лошадях. Народу тут было хоть отбавляй. Но ещё больше возбуждённо галдящих горожан оказалось на покрытой брусчаткой площади. Тут волновалось целое море из людей, эльфов и гномов. Все они горящими глазами смотрели на красующийся посреди площади помост. А тот мог похвастаться виселицей, плахой, механизмом для колесования и даже столбом, окружённом хворостом и поленьями. Здесь явно будут кого-то с помпой отправлять в мир иной. А-а-а, вон кого…

Из мрачного серого здания показались поблескивающие латами конвоиры-эльфы и закованные в кандалы оборванные люди с опущенными головами. Худые, нечесаные и грязные… Они даже не стали уклонять от тухлых овощей и мелких камней, полетевших в них из взбесившейся толпы, принявшейся вопить тысячами голосов.

— Красота? — спросил у меня Андрамах, устроившись на моём плече. — В этом мире индустрия развлечений движется вперёд семимильными шагами. А уж на религиозные праздники вроде этого собирается весь город.

— А это кто? Местная королева красоты? — иронично спросил я, посмотрев на эльфийку в короне. Она восседала на единственной трибуне, укрытой золотистой материей.

— Тонкая шутка, — оценил дух и следом серьёзно проскрежетал: — Нам нужен вон тот жёлтый храм с семью башнями. И торопись, торопись. Время уходит. Тот хрен остроухий уже явно привёл в переулок стражу.

— Понял, — кивнул я, шумно вдохнул пропахший потом и навозом воздух, а затем принялся огибать горожан, беснующихся так, словно кандальники лично каждому из них насрали под кровать.