Остров Ее Величества. Маленькая Британия большого мира

Я побродил над бухтой, заглянул, сложив ладони трубочкой, в окно маленького музея, закрытого до весны, одобрительно обозрел вид через Пентланд-ферт на Стому и Олдмэн-оф-Хой и побрел обратно к машине. Вы, возможно, и сами знаете, что Джон-о-Гроутс — не самая северная точка Шотландии. Эта честь принадлежит мысу под названием Даннет-Хед, в пяти или шести милях дальше по проселочной дороге. Туда я и поехал. Даннет-Хед по части развлечений еще беднее, чем Джон-о-Гроутс, но там стоит красивый автоматический маяк, и вид на море оттуда — настоящая сенсация, и очень здорово почувствовать себя вдали от всего на свете.

Я долго простоял на ветреном мысу, любуясь видом и ожидая, что на меня снизойдет некая глубокая мысль — ведь это был конец пути, крайняя точка моего маршрута. Какая-то часть меня рвалась взойти на паром и проехаться по разбросанным в море каменным островкам до самых Шетландов, но время поджимало, да и особой нужды в том не было. При всем своем суровом и возвышенном очаровании Шетландские острова — всего лишь еще один кусочек Британии, с теми же магазинами, теми же телепрограммами и теми же жителями в кардиганах из «Маркс и Спенсер». Я не вижу в том ничего плохого — скорее наоборот, но и особой необходимости обозреть все это немедленно я не ощущал. Не в последний раз я тут.

На пути моей наемной машины лежал еще один пункт. В шести или семи милях от Терсо расположена деревушка Холкерк. Ныне она забыта, но в годы Второй мировой войны была знаменита как самое-самое непопулярное место дислокации британских солдат — из-за ее отдаленности и пресловутого недружелюбия местных жителей.

Солдаты здесь распевали очаровательную песенку в таком роде:

Этот хренов городишко — просто грязная дыра.
Ни автобусов, язви их, ни трамваев.
Никому мы не нужны, все забыли бедных нас
В этом долбаном-раздолбаном Холкерке.

Здесь скучища — мухи дохнут, прямо воем от тоски,

Нет ни игр здесь, язви их, ни футбола.
Мимо дамочка пройдет — даже глазом не ведет
В этом долбаном-раздолбаном Холкерке.

Там еще десяток куплетов в том же восторженном тоне (отвечаю на напрашивающийся вопрос: нет, я проверял, Томми Скотт брал за образец не их). И вот теперь я ехал в Холкерк по пустынной дороге В874. Ну, много говорить о Холкерке не приходится — пара улочек и дорога в никуда, мясная лавка, строительная контора, два паба, маленькая бакалея и сельский клуб с военным мемориалом.

По всем признакам Холкерк испокон веков был маленькой скучной вставкой в общую пустоту вокруг, однако на памятнике значились имена шестидесяти трех погибших в Первую мировую войну (девять — по фамилии Синклер и пять Сазерлендов) и восемнадцать — во Вторую.

С окраины деревни открывался вид на много миль травянистой равнины, но нигде не видно было развалившихся армейских казарм. Строго говоря, не видно было ничего, кроме бесконечной травянистой равнины. Меня одолела любознательность, и я зашел в бакалею. Это была самая странная бакалея, какую мне приходилось видеть, — большая, похожая на сарай зала, почти темная и почти пустая, если не считать пары металлических стеллажей у двери. И они тоже были почти пусты, не считая нескольких завалявшихся пакетов со всякими мелочами. Еще там были кассир и покупатель, расплачивавшийся за какую-то пустяковую покупку. Их я и спросил насчет армейского лагеря.

— О, да, — ответил хозяин. — Большой лагерь военнопленных. К концу войны у нас здесь было четырнадцать тысяч немцев. Вот книга об этом. — К некоторому моему удивлению, вызванному скудостью других товаров, у кассы обнаружилась стопка иллюстрированных книг под названием, кажется, «Кайтнесс в войну» или что-то в этом роде, и он вручил мне одну из них. Она была полна обычных фотографий разбитых бомбами домов и собравшихся в пабах людей, озабоченно почесывающих в затылке или глядящих в камеру с идиотской ухмылкой, которая всегда оказывается на фотографиях людей при катастрофах, как будто они думают: «Ну, зато мы попали в «Пикчер Пост»». Я не нашел ни одной фотографии солдата, скучающего в Холкерке, и в указателе не было названия деревни. За книгу просили ни много ни мало — 15.95 фунта.

— Хорошая книга, — ободряюще заметил хозяин, — и стоит недорого.

— У нас здесь в войну было четырнадцать тысяч немцев! — проревел мне, как глухому, старикан-покупатель.

Я не знал, как бы потактичнее расспросить о мрачной репутации Холкерка, и задумчиво предположил:

— Должно быть, британские солдаты чувствовали себя довольно одиноко?

— О, нет, не думаю, — возразил продавец. — Терсо рядом, и Уик тоже, если захотелось разнообразия. Тогда даже танцы бывали, — немного хвастливо добавил он и кивнул на книгу у меня в руках: — Это недорого.

— А осталось что-нибудь от старой базы?