Остров Форт "Скальный"

Не допускается одновременное функционирование оператора на двух терминалах, вне зависимости от причин совершения попыток. В этом случае оба канала сворачиваются, терминалы переходят в автономный режим, генеральная задача снимается, наблюдение снимается.

В случае формирования социальных групп, ширина канала увеличивается пропорционально численности группы.

В случае снижения численности группы, ширина канала уменьшается пропорционально количеству выбывших членов группы

В случае выбытия оператора сообщества канал группы отключается навсегда и/или распадается на индивидуальные каналы личной поставки.

Индивидуальный наручный терминал-коммуникатор (интерком) непосредственно привязан к носителю. При отсутствии контакта с телом носителя более 30 секунд самоуничтожается.

Перемещение плиты приемника допускается не чаще одного раза в сутки. Следующий сеанс поставки может произойти не ранее, чем через 24 часа с момента окончания перемещения.

Пётр вернулся когда Михаил заканчивал читать. По очередному разу. С первого прочтения такое - просто обезноживало и руки опускались. Хотелось тихо сидеть в сторонке и, желательно, явно не здесь, а где-то ещё... Подальше и уж точно не в этом месте. Но, увы... Слова жгли. И, ещё - они явно к чему-то призывали читающего эти строки. Но смысл... он как-то размывался. Вот умеют же, "начальнички", йёшкин кот, так сказать что и делать, вроде бы, надо, непременно, а что именно и как - не обрисовали. Как выразился перед подчиненными один знакомый воинский начальник: "Отставить нести счас. Счас нести потом. Потом нести счас. Выполнять!" Ощущения - те же самые...

– Мне вчера пришла такая же "простыня".

– Ну и как ты?

– Ничегошеньки не понял! Но уЯснил только одно, издеваться "Они" надо мной, а теперь уже и над нами, собираются по полной Программе. В общем-то - и не ошибся. Уже в 12-00 по местному, когда я отыскал в нише коридора свою плиту поставки - первым делом на ней появилось вот это вот. На, держи – и он протянул Михаилу плотный лист белой бумаги с густым черным шрифтом. – и снова убежал. Михаил опять стал всматриваться в скупые строки. Текст, пришедший ему на устройство, на ней дублировался.

После прочтения всей этой "указующей" галиматьи даже несколько раз легче вовсе не стало. Наоборот, какая-то лишняя тревожность появилась, опасение сделать что-то не так, и за это как-то накажут. Сам стиль подачи безусловно важной информации об этом прямо-таки кричал и вопил – какой-то дикий канцеляризм и шизофрения в непонятном сочетании. И, чего больше – пока понять не удавалось. Как будто весь этот текст составляли и переводили механически с чужого иностранного языка. Очень чужого... Человеческого ли? Старались, сильно старались довести что-то до них, "испытуемых", но какой-то простоты и душевности им явно не хватало.