Остров ГНИИПИ

Феофан произвёл сына, наречённого Митькой. Митька, по прозвищу Окаянный, настолько виртуозно, а главное, непрестанно действовал топором, что его оказалось целесообразным содержать в специальной башне на окраине города. Все же иногда он вырывался оттуда. Одна из первых непреложно зарегистрированных в истории неурядиц связана именно с этой особенностью быта наследника.

В городе объявился некто, тоже называвший себя Митькой. В доказательство он вырубил топором шесть улиц и продолжал рубать далее. Для пресечения злодеяний самозванца из башни был выпущен истинный, самонаводившийся на врага Митька. Страшен был миг, когда оба Митьки, со свистом рассекая воздух топорами, помчались друг на друга. В строго рассчитанной загодя точке пересечения, так называемой митимитической точке, один Митька прикончил другого. Радостная атмосфера народного возбуждения и почтительный трепет, внушаемый победителем, помешали достоверной идентификации личности оставшегося в живых Митьки. Он был объявлен настоящим и при помощи сложнейших технических средств — отражения от хитроумно расположенных камней — водворен на место. Труп убитого Митьки загадочно исчез.

С той поры не иссякал поток злоумышленников, пытавшихся под личиной восстановления справедливости пробраться к кормилу власти. Все они утверждали, что законность попрана, что настоящий Митька убит, еле успев пробормотать политическое завещание, и что в башне сидит узурпатор. Находились и такие кандидаты в воспреемники, которые знали, что содержалось в политическом завещании. Обычно в передаче воспреемника это были требования сведения счётов с другими воспреемниками.

Узаконенной формой наказания граждан за их проступки — впрочем, это называлось не наказанием, а контролем — было общение граждан с Митькой. Таким образом, в ГНИИПИ, самом гуманном государстве мира, вообще не было наказания. Назначенного на общение пихали в башню, Дмитрий Феофанович просыпался и хватался за топор, после чего следовал контроль. Хотя на всё это уходило не более двух десятых секунды, сроки контроля устанавливались разные, в зависимости от тяжести проступка, от минуты до восьмидесяти тысяч годов /так кодекс расценил исполнение песни «Уж видать не пожрать мне, братцы»/. Гуманности системы контроля с целью исправления при отсутствии кары посвящены многие тома. После окончания срока контроля генеральный секретарь при Митьке выкрикивает имя исправленного и предлагает выходить. Отсутствие реакции на приглашение расценивается как отказ на основе желания продолжать исправление; продление срока общения тут же протоколируется.

В ту же эпоху становления государственности действовали или начинали действовать прочие гиганты на историческом поприще. Профессор Хер Малафеевич Прахарягин был чемпионом впуклища по гульбе с кистенем. Его персона часто интерпретируется как воплощение истинно гнииповского начала. Васька Жареный, парень с Нижней Убиваевки, стал национальным героем ГНИИПИ, так как, отличаясь невероятной отвагой, однажды, во время очередного выхода Митьки — явления стихийного — не испугался ринуться на наследника с финским ножиком. Мотивы атаки Васька выразил криком «Ну, псина интилигентная!», что было равносильно тягчайшему обвинению. За интилигентность кодекс устанавливал срок сорок тысяч годов. Контакта Митьки и Васьки не произошло — Митька отразился от оставшегося с прошлых времен камня, убежал в леса и уснул, после чего специальной командой был отправлен к месту жительства. Васька Жареный позже погиб в стычке с дикой коровой — эта древняя молодецкая забава небезопасна. Профессор Жирмабеш заведывал кафедрой 9-бис — но о нём, о ней и о многом другом речь пойдёт ниже.

Глава 2. Фауна и флора великого острова

Солнца свет! Небес сиянье!

С влажным чем-то губ слиянье!

Даль колышется морская,

Запах моря испуская!

Расцветают злак и овощ;

Пасти жадные разинув,

Стаи жаждущих чудовищ

Поспешают в магазины.

(Бетховен-Шиллер)

Фауна великого острова была и остаётся скоплением неисчислимого множества тварей, среди которых нет ни одной общественно-полезной. С самого первого дня, как только первый человек был, под раскаты брызжущего солнечным оптимизмом хохота наблюдателей, сожран первым медведем, не затихала борьба между гнииповцами и их животными. Это борьба суровая, безжалостная, принципиальная, много раз оболганная в печати и иными способами. Это борьба, вторгающаяся и в политические сферы, борьба, не закончившаяся и до сего дня. Только учитывая всё сказанное, можно пытаться дать очерк гнииповской зоологии и при этом не угодить в западню био-механистических представлений.