Остров Голубой Звезды

— Один из эффектов большой оптической сферы, — объявил адмирал. — Всё, что под ней находится, отражается на этом колпаке. Любой участок можно увеличить. Вот, например, ваша ракета. — Прибамбас повертел какой-то регулятор, и на поверхности сферы возникло изображение скалистого берега и парящей над водой привязанной у входа в грот ракеты. — А вот алмазные разработки. — Ракета исчезла, и все увидели котлован с копошащимися там коротышками.

Прибамбас выключил изображение.

— Так что вы не думайте, что я тут сижу, как какой-нибудь слепой крот в норе. Я ведь и на вашу стоянку однажды наведывался.

— Да, это правда, я вас видел, — сказал Незнайка.

— А я вас тоже видел, — сказал Прибамбас. — Поэтому и к себе пустил.

Столпившиеся вокруг тумбы коротышки расселись по своим местам. — А что бы вы делали, если бы получили назад свой динамик? — спросила Кроха.

— Как это что?! — воскликнул Прибамбас. — Я бы в ту же секунду отсюда телепере… тьфу! Смылся бы отсюда!

— И вы бы оставили здесь всё как есть?

— А что я могу сделать? Я ведь космический навигатор, а не милиционер. Навязали мне этого «директора», пускай теперь сами и разбираются. Пускай присылают специалистов.

— А что, если мы сами попробуем? — предложил Знайка.

— Что попробуем?

— Ну, «разобраться», без специалистов. Ведь смотрите: все пятнадцать трудоголиков сейчас работают в карьере, вы их можете оттуда взять и доставить на их штрафную планету; дикари-голодранцы, как мне кажется, исправились, их можно вернуть на Колобок; а директора-Курносика мы изловим и прооперируем. Ведь, когда к нему вернётся сознание коротышки, он постарается исправить всё, что успел натворить нехорошего.

— Звучит складно, — сказал адмирал после некоторого раздумья. — Только вот времени на всё это не осталось. Дело в том, что через два дня истекает семилетний срок, и если я не вернусь на Колобок, сюда прибудет аварийная команда. Меня, конечно, после всего этого разжалуют…

Прибамбас безнадёжно махнул рукой и состроил кислое лицо.

— И всё же, — он решительно поднялся из кресла, — попробуем!

— Ну вот, не успели отойти, а уже какие-то помехи, — забеспокоился Шпунтик, потряхивая рацию и пытаясь найти наилучшее положение для антенны.

Связь со спасательным отрядом, отправившимся на поиски Незнайки и Пёстренького, прервалась вскоре после того, как отряд миновал бассейн с дождевой водой и приблизился к гроту со сталактитами и сталагмитами.

— Винтик, Винтик, я Шпунтик! Как слышишь меня? Приём!..

А в ответ из рации доносилось только шипение, свист и прочие раздражающие слух радиопомехи. Шпунтика окружили оставшиеся в лагере коротышки, пробежал ропот волнения.

— Как бы с ними чего… — начал было Шпунтик, но тут же выронил рацию и замер с открытым ртом и широко раскрытыми глазами.

Из пещеры преспокойно вылезли Знайка, Винтик, Пилюлькин, Незнайка, Пёстренький, Кнопочка и Кроха. Как ни в чём не бывало они разбрелись по лагерю и вроде как занялись своими делами. Повисла недоумённая тишина.

— Это вы… как… — не находя слов, выдавил из себя Шпунтик.

— Что как, нормально! — ободряюще похлопал его по плечу Винтик. — Встретились с инопланетянином, всё обмозговали. Теперь скоро начнём действовать!

— Погоди, вы это как… Вы же только что были там… туда…

Теперь уже и Знайка, и все появившиеся только что из пещеры зажимали себе рты, готовые прыснуть со смеху.

— Ладно уж, не мучайся, — сжалился Винтик. — Мы вам хотели сюрприз сделать.

Неужто вы не рады?..

Читателю, наверное, излишне объяснять, что за то время, пока путешественники гостили в летательном аппарате, адмирал Прибамбас изменил течение времени под хронооболочкой. Но не в сторону ускорения, как обычно, а в противоположную.

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ Великий Диктатор Глава пятьдесят восьмая ДОПРОС

Инженер Курносик сидел за столом своего рабочего кабинета и сосредоточенно смотрел перед собой в одну точку. Он думал. Вернее, он по большей части просчитывал и анализировал, так как полноценно думать в общепринятом смысле этого слова он разучился после того, как усовершенствовал содержимое своей черепной коробки. Строго говоря, он уже и не был никаким Курносиком, а потому следовало бы называть его так, как он того и требовал, — просто директором.

Однако справедливости ради заметим, что способность воспринимать действительность как обыкновенный коротышка он не утратил полностью. В такие минуты он был именно Курносиком, а не директором. Возможно, причиной тому был спинной мозг и другие части его организма, оставшиеся после многочисленных операций нетронутыми. Сознание Курносика-директора, таким образом, раздвоилось: с одной стороны, он мог мгновенно считать, анализировать и накапливать информацию на уровне самого совершенного компьютера, с другой — осознавать себя коротышкой, переживать и руководить мыслительными способностями головы. Всё это, конечно, довольно плачевно отразилось на его раздваивавшейся психике. Курносик стал капризным и мнительным; директор — расчётливым и беспощадным.