Остров Ифалук

Сначала мы остановились над одним из самых больших коралловых выступов, делающих проход опасным для кораблей. Это высокий, по форме напоминающий огромный тупой зуб коралловый холм, увенчанный торчащими кверху зубцами зеленого ядовитого гидрокоралла миллепора. В тот момент он почти выступал на поверхности воды, так как все еще продолжался отлив.

Таких очень похожих друг на друга коралловых холмов было несколько. По крутым склонам они украшены колониями живых кораллов и листьями морских водорослей, колеблемых течением воды. Глубина канала в некоторых местах достигала сорока футов. Дно было неровное, покрытое многочисленными выступами и отростками кораллов.

Проведя серию промеров глубины, чтобы получить представление о поперечном сечении прохода в этом месте, мы стали на якорь и сбросили лот — кусок манильского троса толщиной в полдюйма — с тяжелым грузом на конце. По всей длине троса через каждую сажень были прикреплены короткие ленточки из марли. Мы рассчитывали, что их движение поможет определить направление течения на всех уровнях канала. Ленточки действительно тянулись за течением, но оказалось, что коралловые холмы создают вокруг себя маленькие завихрения, а поэтому время от времени наши флажки вдруг начинали трепетать и менять направление.

И тут кому-то пришла в голову блестящая мысль использовать для окрашивания воды противоакульное средство. Мы не замедлили испытать этот метод.

«Акулий отпугиватель» представляет собой непромокаемый желтый пакет величиной с кусок хозяйственного мыла. Нужно только дернуть за язычок сверху — и отпугиватель приходит в действие. Человек тянет за собой на шнурке пакетик, а содержимое его быстро окрашивает воду в темно-красный цвет.

Это приспособление действует, по крайней мере теоретически, следующим образом. Акулы, если они не возбуждены чем-нибудь, обычно медленно плавают взад и вперед и находят добычу главным образом с помощью обоняния. Химические же вещества, содержащиеся в «отпугивателе», нарушают обоняние акулы. Акулы видят плохо, но в возбужденном состоянии начинают доверять зрению и готовы броситься на любой движущийся предмет. Красная краска «отпугивателя» довольно сильно затемняет воду, как бы ослепляя акулу.

Беда в том, что краситель так же действует и на зрение людей. Однако сейчас в этом проливе противоакульное средство оказалось очень полезным. Краска, клубясь, неслась по течению через проход, отчетливо отделяя главный поток от мелких водоворотов.

Отлив усиливался. Якорный канат натянулся, удерживая ялик в середине прохода. Скорость течения казалась довольно значительной. Мы все время измеряли ее методом «голландского лага»: бросали щепку у одного конца ялика и замечали время, за которое она проходила расстояние, равное его длине.

Согласно предвычислению приливных циклов для острова Волеаи, находящегося в сорока милях от Ифалука, полный отлив наступал в этот день в час сорок минут пополудни. Указанный час наступил и прошел, а уровень воды все еще продолжал падать.

Тогда Тед Арноу предположил, что щепки и клочки блокнотной бумаги, использованные нами для определения скорости воды в проходе, показывали только поверхностное ветровое течение. По его мнению, было бы неплохо мне и Яни прыгнуть в воду и попытаться удержаться в вертикальном положении, пока нас понесет течением мимо лодки. Мы так и сделали; оказалось, что все данные, полученные при использовании клочков бумаги, были правильными.

Прошел еще час, и теперь периодические наблюдения за уровнем воды на скалах и ближних берегах показали, что отлив кончился и вода начала медленно подниматься. А в проходе красный поток еще продолжал течь на юг, в открытый океан.

Все это сбивало нас с толку. Казалось бы, когда начинается прилив, вода должна стремиться в лагуну но всем доступным ей путям — поверх (рифов и по проходу. Много раз мы наблюдали эти входящие приливные течения, направляющиеся через северный и западный рифы.

Прошел еще час. Течение стало немного слабее, и нас с Яни попросили еще раз выступить в роли плавающих бутылок. Проплыв половину пути, я увидел под собой огромную костистую рыбину (такой большой я не видел за все время пребывания на Ифалуке). Это был огромный губан (Cheilnus).Яни назвал его мами сказал, что он съедобен, но островитяне редко ловят его, потому что он слишком большой и предпочитает более глубокие воды. Он немного напоминал огромного морского окуня, величиной около пяти футов. Скоро к нему присоединилась еще одна довольно крупная рыбина с бульдожьей головой, видимо разновидность каменного окуня. Яни сказал, что это таияу;когда она вырастает, то становится опасной для человека. Мы следили за рыбами, забыв об измерении течения.

А потом и третья рыбина — больше двух первых — появилась под нами неизвестно откуда. Яни вскрикнул: «паро!» — и мы мигом очутились в лодке. Ни я, ни Джош, пи Арноу не имели ни малейшего представления о том, как это произошло. По их словам, они услышали вопль, почувствовали, как «Бвуп» резко качнуло, и на его дне оказались мы.