Остров Ифалук

Затем начали возникать некоторые сомнения. Во-первых, примирятся ли наши жены с теми недостатками нашего атоллового рая, с которыми столкнулись мы? Например, с тучами мух и москитов? Мы решили, что они смогут привыкнуть к ним, как привыкли мы. А не будут ли шокировать их довольно открытые туалеты? Марстону казалось, что это не могло служить слишком серьезным препятствием. Я же не был вполне уверен в этом. А во что одеться на Ифалуке? Я не сомневался, что через пару недель Иззи акклиматизировалась бы достаточно, чтобы надеть ифалукский наряд, ли шейный верхней половины; в конце концов ведь у нее были гавайские предки с такими именами, как Камокукаиуеохопое и Накилолиилииокалола. У Марстона возникли серьезные опасения на этот счет. (Несколько месяцев спустя мы поставили этот вопрос перед нашими женами, и нам было приятно слушать, как он обсуждался другой стороной).

Казалось, что не было непреодолимых трудностей, хотя мы чувствовали, что Нэнси и Иззи не одобрили бы униженного положения ифалукских женщин и, пожалуй, еще посеяли бы семена недовольства. Вероятно, можно было найти почву для борьбы за женское равноправие, и картина, как здоровые мужчины Ифалука, пониженные в должности, занимаются сельскохозяйственным трудом на душных болотах, а женщины отдыхают в тени лодочных сараев, показалась нам грустной.

Затем я вспомнил о ящерицах. Иззи была ученым-биологом, поэтому ни осьминоги и слизняки, ни самые отвратительные клопы и пауки не вызывали у нее обмороков. Но мир пресмыкающихся представлялся ей своего рода камерой ужасов, на которые лучше всего смотреть, если это так необходимо, в зоопарке да еще и через толстое стекло. В конце концов пусть некоторые вещи будут там, где им положено быть — подальше от людей!

На Ифалуке ящерицы были повсюду — в домах, на деревьях, в зарослях, а во время низких отливов они отваживались выползать на открытые плоские рифы.

Самыми осторожными были большие серо-зеленые индийские вараны. Некоторые достигали пяти футов длины, правда, вместе с хвостом, похожим на прут. Их завезли сюда с Япа и Палау японцы для борьбы с крысами. Старики утверждали, что вараны выполняют значительную работу по уничтожению крыс, которых одно время развелось так много, что они грызли кокосовые орехи и крытые листьями крыши.

Однако вараны не ограничивались только крысами. Они расправлялись с земляными крабами, раками-отшельниками, с птицами. Ящерицы прекрасно лазали по деревьям. Яни рассказывал, как они, притаившись в пальмовых листьях, выжидают, пока какая-нибудь птичка не сядет рядом, а потом достаточно мгновенного прыжка — и жертва схвачена. Ведь на коротких дистанциях вараны поражают как молнии.

Том клялся, что видел, как варан, обнаружив в мелкой впадине рифа небольшую мурену, опустил хвост в воду, подождал, пока мурена вцепится в него, а потом внезапно повернулся. Мурена была выброшена на сухую отмель. Здесь хищник схватил ее и съел. Я записал этот случай. Он напоминал мне легенду американских индейцев о том, каким образом у медведя гризли стал короткий хвост. Позже выяснилось, что история о ящерице хорошо известна в ифалукском фольклоре, в значительной степени основанном на фактах. Том по-прежнему утверждал, что видел это сам. А может быть, он действительно видел?

Самым распространенным видом ящериц на атолле были синехвостые коротконогие Emoia cyanura.Эти маленькие, темного цвета, с золотыми полосками на спинке создания без конца сновали буквально повсюду. Хвосты у некоторых имели великолепный и неправдоподобно синий цвет. Эти животные очень осторожные и быстрые. Казалось, просто невозможно застать их врасплох. Да это и понятно: на нижнем веке ящерицы, в середине, есть маленькое прозрачное окошечко, дающее ей возможность видеть даже тогда, когда глаза у нее закрыты. Многие виды ящериц выработали подобные способы защиты глаз, что дает им возможность видеть во время рытья нор.

Другой широко распространенный вид коротконогих ящериц мы называли пальмовыми, потому что почти всегда видели их прицепившимися головой вниз к стволу кокосовых пальм на расстоянии нескольких футов от земли. Их настороженные головки с вытянутыми носами торчали под прямым углом к дереву. Это также очень красивые создания, длиной около фута, спинка у них темная и гладкая, а брюшко серое. Никому из нас не посчастливилось поймать хотя бы одну такую ящерицу. Когда мы, размахивая сачками, бросались на них (герпетологи [83]содрогнутся!), они просто взбирались по стволу на недосягаемую для нас высоту. Медленное, осторожное приближение тоже ни к чему не приводило. Очевидно, нам недоставало терпения хороших охотников. А пальмовые ящерицы выработали привычку осторожно кружить по дереву так, чтобы между охотником и жертвой всегда был ствол.