Остров Итонго

После наступление сумерек деревня итонган выглядела как колония сумасшедших. Одни как одержимые плясали с факелами в руках, другие в панике убегали от невидимых призраков, еще кто-то, погрузившись в экстатическое созерцание, всматривался в эфемерные изображения, возникавшие в пространстве.

А тем временем на другом конце деревни, в королевском толдо, велась беседа между Чандаурой, Атахуальпой и Изаной. Капитан был хмур и недоволен.

— Поведение этого Маханы мне очень не нравится, — говорил он, выпуская дым из вишневой трубочки. — А ты что об этом думаешь, Изана?

Вождь достал из висящего на груди кожаного мешочка несколько корешков янконы, положил их в рот, пожевал и, выплюнув остатки в угол, сказал:

— Мой белый брат говорит правду. И мне кажется, что язык Маханы раздвоен, как змеиное жало, а его слова подобны прикрытию из листьев и ветвей над волчьей западней.

Он посмотрел королю в глаза.

— Я говорил с некоторыми воинами, вернувшимися с гор.

— Что же ты у них узнал, брат мой? — с интересом спросил Чандаура.

— Уши Маханы охотно прислушивались к словам колдуна.

— Так я и думал, — вмешался Питерсон.

— Но перед твоим обличием, Чандаура, Махана был немногословен и скупился на подробности, как скупится солнце расточать свой свет в дождливые осенние дни.

— Я тоже это заметил.

— Когда Хуанако велел отдать собранную тонгу, оказалось ее гораздо меньше, чем он ожидал. Амбар, предназначенный для священной травы, удалось заполнить едва наполовину.

— Тысяча проклятых таберанов! — рявкнул Атахуальпа и так треснул кулаком в стол, что подскочили кружки. — Бьюсь об заклад, что половину украл этот негодяй Маранкагуа. Поделились друг с другом, воры. Этому старому плуту наркотик пригодится для вербования сторонников. Теперь он начнет играть роль Великого Врачевателя и итонгуара среди черных итонган.

Изана слегка поморщился. Он очень уважал своего белого товарища, но не мог привыкнуть к его ругательствам. Когда он их слышал, его сердце тревожилось.

— Не взывай без нужды к злым духам, Атахуальпа, — увещевал он.

— В любом случае, — сказал Чандаура, — тут налицо какое-то мошенничество и пахнет заговором. Мы должны противодействовать незамедлительно. Ты, Атахуальпа, прикажи сейчас же выставить усиленную охрану. А ты, Изана, вместе с Ксингу, как и было решено, еще этой ночью, перед заходом луны, возьмите своих людей и займите проходы в горах с южной стороны. Я с остальными воинами быстро к вам присоединюсь.

Вошел Нгахуэ. На лице старого вождя читались озабоченность и тревога.

— Плохи дела, мой король, — говорил он, с трудом переводя дыхание после изнуряющего бега. — Половина воинов опилось тонгой. Кричат и бросаются друг на друга, как толпа бесноватых.

Чандаура поморщился:

— Кто дал им зелье?

— Сами взяли у тонгалеров.

Питерсон сердито выругался.

— Тайна исчезновения половины запасов раскрылась! Вот мерзавцы!

Чандаура уже пристегивал меч.

— Нельзя терять ни минуты! — взволнованно кричал он. — Атахуальпа, вели трубить тревогу и прикажи собраться всем, кто не до конца опьянел! Мы уж постараемся, чтобы им тонга из головы вышла. Изана, приготовь свой отряд к выступлению и возьми с собой Ксингу!

Они уже собирались покинуть толдо, когда снаружи до их слуха донеслись отчаянные крики. Чандаура первым выбежал из дома и увидел, что часть селения стоит в огне. Толпа женщин и детей, крича и плача, волной темных силуэтов хлынула к северной окраине деревни. Какой-то запыхавшийся подросток крикнул, пробегая мимо:

— Черные интонгане напали на наших! Режут людей и поджигают вигвамы! Табераны сговорились с ними против светлых!

Король, а за ним и вожди, бросились в сторону бушующей стихии. По дороге им встретилось несколько мужчин без оружия с лицами кривившимися в конвульсиях. Нгахуэ с презрением плюнул в их сторону:

— Пьяницы и трусы!

Но среди них были и трезвые. При виде Чандауры и вождей они остановились в смущении. Кое-кто из них бросился в ближайшую хижину за копьем и томагавком. Сформировался небольшой отряд. Король взял его лично под команду.

— Вперед! — крикнул он, размахивая над головой своим недавно выкованным мечом.