Остров Камино

– Бывает. Я не стану связываться с книгой, если ее происхождение более чем сомнительно, но невозможно посмотреть на книгу и определить, что она украдена. Возьмите, к примеру, «Осужденного». Его первый тираж был маленьким. Со временем большинство книг из него исчезло, что повысило ценность оставшихся, особенно тех, что сохранились в хорошем состоянии. Но на рынке по-прежнему еще много экземпляров, и все они идентичны, во всяком случае, после выхода из типографии. Многие передаются от одного коллекционера другому. Думаю, краденых тоже хватает.

– А могу я проявить бестактность и спросить, какое первое издание является самым ценным в вашей коллекции?

Брюс улыбнулся и на мгновение задумался.

– В этом нет ничего бестактного, но лучше об этом не распространяться. Несколько лет назад я купил идеальный экземпляр «Над пропастью во ржи» за пятьдесят тысяч. Сэлинджер редко подписывал свой шедевр, но эту книгу он подарил своему редактору. Она находилась в его семье много лет, и ее редко брали в руки. Она в отличном состоянии.

– И как вам удалось ее достать? Извините, но это потрясающе интересно.

– Слухи о ней ходили многие годы, и я допускаю, что их источником была сама семья редактора, почувствовавшая запах больших денег. Я разыскал племянника, вылетел в Кливленд и не отставал от него, пока не уговорил продать мне книгу. Она никогда не появлялась на рынке, и, насколько мне известно, о ее нахождении у меня никто даже не подозревает.

– И что вы с ней сделаете?

– Ничего. Буду просто владеть ею.

– А кто ее видел?

– Ноэль и пара друзей. Я с удовольствием покажу вам и ее, и остальную коллекцию.

– Спасибо. Но вернемся к делу. Давайте поговорим о Кормаке.

Брюс улыбнулся и взял «Кровавый меридиан».

– Вы читали его?

– Пыталась, но он слишком жестокий.

– Мне кажется удивительным, что такой человек, как Тесса, могла читать Кормака Маккарти.

– Она читала все время и постоянно брала книги в библиотеке.

Внимательно осмотрев суперобложку, Брюс сказал:

– На корешке есть несколько морщин, возможно, из-за старения, и краски слегка поблекли. В целом, обложка в хорошем состоянии.

Он открыл книгу, осмотрел форзац и шмуцтитул и внимательно изучил оборот титула. Потом медленно, почти читая, полистал несколько страниц. Не поднимая глаз от книги, он тихо произнес:

– Мне она нравится. Это пятый роман Маккарти и первый о Западе.

– Я осилила страниц пятьдесят, – призналась Мерсер. – Жестокость там откровенная и жуткая.

– Да, – согласился Брюс, продолжая переворачивать страницы, будто наслаждаясь сценами насилия. Потом аккуратно закрыл книгу и подвел итог: – Состояние более чем приличное, как принято говорить в наших кругах. Лучше, чем у моего экземпляра.

– И сколько вы за него заплатили?

– Две тысячи девять лет назад. Я готов предложить вам за нее четыре тысячи и, возможно, оставлю в своей коллекции. Четыре тысячи – это максимум.

– Получается десять тысяч за две книги. Я понятия не имела, что они могут столько стоить.

– Я в этом разбираюсь, Мерсер. Десять тысяч – это хорошая цена как для вас, так и для меня. Так вы продадите?

– Даже не знаю. Мне нужно подумать.

– Хорошо. Не буду на вас давить. Но пока вы думаете, пусть они полежат в моем хранилище. Как я уже говорил, соленый воздух для них губителен.

– Конечно. Возьмите их. Дайте мне пару дней, и я приму решение.

– Не торопитесь. Никакой спешки здесь нет. Так что там с шампанским?

– Да, конечно. Как раз пробило семь часов.

– У меня есть идея, – сказал Брюс, поднимаясь и забирая книги. – Давайте выпьем его на пляже и отправимся на прогулку. Работа не позволяет мне часто бывать на пляже. Я люблю океан, но даже просто увидеть его получается редко.

– Хорошо, – согласилась Мерсер, поколебавшись.

Что может быть лучше романтической прогулки по берегу с мужчиной, утверждающим, что он женат. Мерсер вынула из ящика комода маленькую картонную коробку и протянула ему. Брюс убрал в нее книги, пока она доставала из холодильника шампанское.

10

Их прогулка до отеля «Ритц» и обратно заняла час, и, когда они вернулись в коттедж, сумерки уже сгущались. Мерсер еще раз наполнила бокалы. Брюс устроился в плетеном кресле-качалке, а она села рядом.

Во время прогулки он рассказал о своей семье. О внезапной смерти отца и наследстве, позволившем купить книжный магазин; о матери, с которой не виделся почти тридцать лет, и сестре; о том, что он не поддерживает никаких связей с тетушками, дядьями и кузенами; что бабушки и дедушки давно умерли. Мерсер, в свою очередь, поведала о том, какой трагедией стало психическое заболевание матери, и о своих переживаниях. Она никогда и ни с кем этим не делилась, но Брюс располагал к откровенности и вызывал доверие. Поскольку оба выросли в проблемных семьях, что не могло не отразиться на их жизни, они понимали друг друга и не стеснялись делиться своими ощущениями и сравнивать их. Чем больше они откровенничали, тем больше смеялись.

На втором бокале шампанского Брюс заметил:

– Я не согласен с Майрой. Вам не надо писать о семьях. Вы сделали это один раз и сделали блестяще, но одного раза достаточно.