Остров Колдунов. Часть 1. Шаги Пришествия

– Мы сегодня не будем заниматься? – спросила она, быстро оглядывая его простое жилище. Комната-пещерка, с низким потолком, широким, но жестким ложем, грубым столом и стояком для одежды, представляла собой типичное ученическое жилье. Тэйн особо не привередничал – вряд ли в Очаге Солнца имелись роскошные гостевые комнаты

– Поздновато для занятий, – ответил он, радуясь, что она отвлекла его от тяжелых мыслей. Линара улыбнулась ему скользящей улыбкой, и, заметив бумаги, подошла к столу. – Это для Ориса? – спросила она, мельком глянув на записи.

Тэйн кивнул.

– Прости меня за вчерашние слова, – вздохнула она сокрушенно . – Я разозлилась. Это неправильно, понимаешь? Иллар – убийца. Противоестественно. Ты пойми, человек, обладающей такой силой, как кэн-ли, да еще и с мечом в руках, это…

– Даже не начинай, – буркнул Тэйн. – Не я придумал боевые шайолы. И не я первый поднял руку на илларов, вынудив их защищаться.

– Я понимаю, – согласилась она, виновато улыбаясь. – Обстоятельства иногда бывают сильнее нас.

– Вообще странно, что с тобой так получилось, – продолжала она, обходя стол и усаживаясь на край кровати. Тэйн машинально отметил, что на ней нет уже привычного ему платка, золотистые волосы распущены, а платье тоньше и наряднее обычного. – Чаще всего иллары очень привязаны к своим убеждениям и яростно их защищают. Знаешь, есть точка зрения, что островитяне могут управлять вами через ваше клеймо.

–Слышал я этот бред, – хмыкнул он. – Как ты себе это представляешь? Рука с клеймом живет своей жизнью и двигается отдельно от тела?

Линара рассмеялась.

– А как оно выглядит, ваше клеймо? У нас нет илларов с острова, ты первый. Может быть, ты покажешь?

Глаза у нее были тревожные и голодные.

Тэйн подсел рядом, скользнув ладонями по ее талии, и медленно, глядя ей в глаза, принялся расстегивать рубашку. Линара сама стащила ее с плеч, скользнула кончиками пальцев по обнажившимся плечам и задержалась на левой руке, там, где на коже был нанесен сложный узор знаков. Клеймо иллара было рыжевато-коричневого цвета, шириною с ладонь и смотрелось как своеобразная татуировка-украшение. Линара водила пальцами по изгибам символов, повторяя узоры, пока он нащупывал застежки на платье. Нашел, бережно расстегнул одну, другую… Она плавно откинулась назад, на ложе, улыбаясь мягкой, зовущей полуулбыкой, и он наклонился над ней, собираясь поцеловать…

Руку пронзила острая боль. Он вздрогнул, ощутив, что узор на руке неожиданно нагрелся и горит, словно свежий ожог.

– Не обращай внимания, – шепнул он, видя, что она напряглась, и коснулся губами ее шеи, а она обвила его руками и жадно ответила на поцелуй…

Скрутило его совершенно неожиданно: резкой болью взорвалась голова, потемнело в глазах, руку с клеймом свело с такой силой, что он не сдержал стона и дернулся. Тэйн перевалился на спину, хватая ртом воздух.

– Что с тобой? – Линара приподнялась на локте, глядя на него внимательно и испуганно.

Желание и боль перехлестнулись в нем с такой бешеной, мучительной силой, что он с трудом сдержал приступ тошноты. Головная боль и судороги в руке пульсировали в такт биению сердца, его бросило в жар, затем – в холод. Обеспокоенная Линара подложила подушку ему под голову и укрыла одеялом. Он лежал, не шевелясь, не открывая глаз, и пытался понять свое неожиданно взбунтовавшееся тело. Откуда-то изнутри поднимались раздражение и неприязнь – к себе и к ней.

– Извини, – прошептал он сквозь зубы, боясь, что его сейчас стошнит. – Я, наверно, переусердствовал с Книгой. Я и сам… не ожидал.

–Не расстраивайся, – она с сочувствием погладила его по щеке. – Отдыхай. Мы еще успеем… поговорить.

Когда Линара ушла, плотно притворив за собой дверь, ушли и боль с дурнотой. Какое-то время он лежал неподвижно, ожидая подвоха, потом открыл глаза, осторожно поднялся и принялся исследовать клеймо. Кожа вокруг него слегка ныла, но рука двигалась свободно, никакого ожога не ощущалось.

В недоумении он прошелся по комнате, помахал руками и несколько раз присел, убеждаясь, что полностью здоров. Ничего подобного с ним еще не случалось… Илларам не запрещалось иметь семьи, они считались выгодной партией, семейным илларам позволялось жить не при храме, а в своих домах, но обычно никто из них не торопился в брак, пользуясь личной свободой и популярностью. Ройг не был исключением. Он легко увлекался и так же легко расставался со своими возлюбленными, и пока что ни одна из женщин не зацепила его душу по-настоящему. В Риан Ал Джаре он время от времени оставался на ночь после арраса, бывали случаи, что и не с одной танцовщицей, и никогда еще клеймо не реагировало так болезненно. Оно вообще никогда не причиняло неудобств. Даже после инициации.

Полностью раздевшись, он залез под одеяло и почти сразу же заснул. В предсонном сознании, за миг до сна всплыло сердитое и очень обиженное лицо синеглазой незнакомки.