Остров Колдунов

Колония росла, богатела, появились дети, подросли, народили новых… Жизнь текла стремительно и незаметно, мастер был так занят, так увлечен возрождением искусства и философии Кэлленара, что не заметил, как ушли те, кого он собрал на Острове в самом начале. Подросло еще одно поколение, затем — следующее, он старел, но медленно, а уж болезни и старческая дряхлость и вовсе обходили его стороной. Он радовался долгожительству: жизнь его была наполнена смыслом, и он с ужасом думал, что когда-нибудь она все-таки оборвется. Но она не обрывалась, и он перестал бояться смерти, забыл о ней. Забыв о возрасте, он женился во второй раз. У него опять появились дочери и сыновья, они росли на его глазах, юные, чистые, сильные. Жизнь в других природных условиях изменила их внешность: исчезли складки-мозоли на лбу, кожа лица разгладилась, кости стали тоньше, рост — выше. Теперь они больше напоминали мать, уроженку четвертого поколения детей Острова, чем истинного телла-отца.

Именно они, его дети, пятое поколение людей, решили вернуться обратно на Теллар и попытаться возродить его. Он был счастлив, когда его ученики наперебой, взахлеб излагали ему идеи возрождения Наземного мира, он благословил тех, кто ушел первыми, он напутствовал тех, кто уходил следом, он помогал им советами, радовался их победам, горевал над поражениями.

Годы шли, он по-прежнему был бессмертен и неуязвим, он пережил их всех, в очередной раз познав горечь потери, он запретил себе любить и привязываться душою даже к бессловесным животным, боясь, что не переживет очередной разлуки. Бремя воспоминаний оказалось непомерным для него. И только мир, живой, полный красок, энергии, веселья, счастья, мир внизу, под Островом, видимый только в особые, построенные им хэльды, те, через которые он наблюдал за своими детьми, чтобы успеть вовремя прийти на помощь, — только этот мир приносил ему радость и отдохновение. Этот мир жил… Он не был похож на старый, исчезнувший под грудой пепла, он был проще, грубее, жестче — и в то же время чище и справедливее. И мастер почему-то считал всех людей, обитающих в Наземном мире, своими собственными детьми. Родными детьми.